Основатель Nexta Степан Путило, ставший одним из лауреатов премии Сахарова, в интервью DW рассказал об успехе канала, о том, почему в Беларуси он признан экстремистским, и о причинах, которые заставят Лукашенко уйти.
Белорусский оппозиционный ресурс Nexta приобрел массовую известность с начала протестов против итогов президентских выборов 2020 года. Общее число подписчиков телеграм-каналов Nexta и Nexta Live составляет более 2,5 млн человек. Основатель этих каналов Степан Путило вошел в число активистов белорусской оппозиции, награжденных премией Европарламента имени Сахарова «За свободу мысли» за 2020 год. 16 декабря DW встретилась со Степаном Путило в Брюсселе после церемонии награждения премией.
DW: Степан, в 22 года вы стали лауреатом премии имени Cахарова, врученной белорусской оппозиции — вместе со Светланой Алексиевич, Алесем Беляцким, Светланой Тихановской. Какие эмоции у вас это вызывает?
Степан Путило: Конечно, это было неожиданно. Очень сложно было в это поверить, но потом пришло осознание того, что мир следит за тем, что мы делаем вместе с командой и благодаря людям, которые присылают нам информацию, — несмотря на то, что власти пытаются представить нас экстремистами, террористами, теми, с кем опасно иметь дело. Премия Сахарова для нас — это оценка нашей деятельности, знак, что она признана на международном уровне.
— У канала Nexta-Live в Telegram почти 1,7 млн подписчиков. Кто за вами стоит?
— Пропаганда говорит, что за нами стоит Польша, кукловоды и Америка. Но на самом деле за каналом стоят только идеи и люди, объединенные общей целью сделать Беларусь свободной, демократической страной. Мы работаем практически на общественных началах, и то, что получаем в виде пожертвований, идет на работу канала.
— А денег от пожертвований и рекламы хватает на работу Nexta и на жизнь вам и вашей команде?
— Хватает минимально. Но, конечно, зачастую приходится ужиматься, потому что рекламу на «экстремистском» и «террористическом» канале хотят размещать не все. Хотя люди очень активно присылают пожертвования, особенно во время стримов на YouTube. Присылают практически каждый день. Но возможность развиваться, повышать профессиональный уровень, возможность делать фактчекинг, иметь в команде дизайнеров, корректоров — все это требует гораздо больших затрат, и мы сейчас ищем способы финансирования.
— Почему суд в Беларуси признал ваш канал экстремистским?
— Потому что мы показывали правду. Для режима (Лукашенко. — Ред.) враги, экстремисты и бандиты все, кто идет против него и показывает правду. Против нашего бывшего главного редактора и против меня были также заведены несколько уголовных дел. Но режим демонстрирует этим не силу, а слабость — ведь после 26 лет тотальной диктатуры он признает, что 22-25-летние ребята могут ставить под угрозу его существование. Мы стали первыми гражданами Беларуси, внесенными КГБ в список террористов. Но цивилизованный мир все понимает. Мы признаны политическими беженцами, конкретно я нахожусь сейчас в Польше и чувствую себя в безопасности.
— У вас была возможность доказать в суде, что ваш канал — не экстремистский?
— Конечно же, нет. Нас в суд никто не приглашал, ни по повестке, никак. Понятно, что мы просто игнорируем решение этих судов, однако Беларусь в очередной раз доказала, что фейковые суды, которые выносят приговор за две минуты, они действительно существуют, и никакого правосудия нет. Все судьи назначаются лично Лукашенко.
— Власти Беларуси обвиняют вас в организации массовых беспорядков. Вы что-то организовывали?
— Нет, конечно. Мы в некоторой степени координировали акции, советовали людям, куда идти. И они прислушивались к этим советам. Но советы основывались на сообщениях самих людей, которые они нам присылали. Мы просто их обрабатывали, выбирали лучшие идеи, советовались с администраторами других каналов, и так получилось, что в некоторой степени пришлось даже координировать протест во время блокировки интернета, когда работал только Telegram. А поскольку телеграм-канал (Nexta. — Ред.) был самым крупным в Беларуси, то принято считать, что все протестующие его читали.
— Вы говорите, что в некоторой степени вы координировали протесты. Вы чувствуете ответственность за людей, которые в них участвовали?
— Да, конечно. Всегда очень сложно давать какие-то советы по акциям. Всегда думаешь о том, как максимально обезопасить людей, как сделать так, чтобы их не задержали, чтобы они не подвергались опасности. Потому что сейчас репрессии в Беларуси не уменьшились. Людей по-прежнему избивают, заливают газом, стреляют в них. Мы это все видим. И, конечно, есть чувство ответственности, есть понимание того, что люди могут пострадать.
— В чем секрет успеха Nexta?
— Во многом это произошло благодаря властям Беларуси. Сначала они повысили нашу популярность уголовным делом двухлетней давности об оскорблении президента — тогда был только канал в YouTube, в Telegram еще не было. Потом они пытались заблокировать YouTube-канал, я перенес часть аудитории в Telegram, и этот канал начал расти. И, конечно, сейчас, когда они признают канал экстремистским и террористическим, когда объявляют нас в розыск, отправляют в Польшу запрос об экстрадиции, заводят уголовные дела, это только притягивает людей, потому что они знают: если власти говорят о ком-то плохо, значит, этому человеку можно доверять. Значит, он на самом деле делает что-то для своей страны, для свержения диктатуры.
— Как работает Nexta? У вас ведь нет корреспондентов на месте событий?
— Мы получаем сообщения, обрабатываем их, проводим минимальный фактчекинг, насколько возможно в этих условиях, и публикуем на разных платформах. Сейчас подключился и YouTube.
— Как вы проверяете сообщения?
— Если у нас есть какие-то сомнения по поводу информации, мы просим прислать дополнительные фото. Люди часто присылают фото своих документов, хоть и боятся, и спрашивают, для чего это. Мы говорим, что нужно подтвердить информацию. Еще мы смотрим в других источниках, в соцсетях.
— Кем вы себя считаете: журналистами или информационными политическими активистами?
— Это новый формат — гибридный формат 21-го века. В нем смешаны грани журналистики и активизма. Пока мы всячески поддерживаем все протестные движения в Беларуси, но позже хотим стать обычным медиапроектом, который будет рассказывать то, что происходит, и показывать правду, несмотря на то, кто будет у власти.
— Что вы думаете о Светлане Тихановской?
— Что она — достойный представитель Беларуси на международном уровне. Было очень сложно договориться с ней об интервью, пришлось приложить немало усилий, однако в итоге мы его провели. Но это и понятно — она занятой человек, и мы видим, как она встречается с мировыми лидерами, пока Лукашенко ездит по колхозам и встречается со своими силовиками. Она набирается сейчас опыта, который может пригодиться в будущем, в переходный период, когда уйдет Лукашенко и нужно будет проводить новые выборы. Но вчера в Европарламенте она целый день была рядом, и не было никаких проблем с ней поговорить.
— Протесты в Беларуси продолжаются, но массовой, широкомасштабной забастовки не получилось. Лукашенко с помощью насилия удалось выдавить протестующих с больших улиц во дворы. Вам не кажется, что протесты зашли в тупик?
— Лукашенко действительно удалось подавить массовые протесты с помощью насилия, но протестные настроения людей никуда не делись, хотя временно и перешли на локальный уровень. Люди продолжают выходить, как говорится, по-партизански, продолжается экономическое давление на режим, многие не платят коммуналку, налоги. Продолжается информационное сопротивление, работает диаспора — ведется работа по многим фронтам, и я думаю, что это обязательно приведет к положительному результату.
Лично по моим ощущениям, у режима осталось не больше года. У Лукашенко нет никакой поддержки: ни международной, ни внутри страны. Все люди понимают, что происходит. И, конечно же, он сейчас опирается только на силовиков. Но и на них деньги заканчиваются: бюджет нищает, золотовалютные резервы с начала года сократились почти на 30 процентов. И ситуация будет только ухудшаться. Включается экономический фактор, и люди массово выйдут во всех регионах.
— Что должно произойти, чтобы ситуация переломилась?
— Самым действенным методом на данный момент я считаю отключение Беларуси от системы международных банковских платежей SWIFT — это действительно способно обрушить режим в течение недели, и белорусы понимают и готовы пожертвовать некоторыми своими удобствами для того, чтобы режим рухнул. Было голосование в системе «Голос», где нужно подтверждать свои голоса паспортом, и более 70 процентов белорусов сказали, что поддерживают эту меру.
— Более 70 процентов из тех, кто принял участие в протестах?
— Да, конечно.
