Беседа со «старым бунтовщиком»

— Артемий Кивович, почему вы решили приехать на Форум свободной России?

— Я ветеран (ФСР). Был на первом Форуме, втором Форуме, потом некоторое время я сюда не ездил, потому что мне показалось, что за этими разговорами ничего не следует. Конечно, собраться в хорошей компании более-менее единомышленников — это всегда приятно, но мне очень хотелось, чтобы происходили и на Форуме, и в результате Форума какие-то конкретные попытки, действия. Ни после первого, ни после второго Форума ничего такого не было, поэтому можно сказать, что я в нем слегка разочаровался и пропустил несколько Форумов.

В этот раз решил приехать снова. Просто чтобы посмотреть, что происходит, принюхаться к воздуху и для себя сделать какие-то выводы: происходят ли какие-то позитивные с моей точки зрения изменения или все это по-прежнему такой милый, преимущественно иммигрантский междусобойчик. Такие у меня цели. К тому же мне предложили выступить на дискуссии, посвященной культуре и искусству, и это тема для меня очень хорошо знакомая. Я бы предпочел, конечно, чтобы тут была какая-то медийная панель, это меня интересует гораздо больше. Я считаю, что какая-то скоординированная работа оппозиции на медийном поле — это намного более продуктивно и актуально, нежели какие-то шевеления в области культуры, но я об этом скажу сегодня как раз на панели.

Я считаю, что нефиг шевелить культуру. Культура — это самоорганизующийся организм. Как-то ее курировать, что со стороны Мединского, что со стороны, условно говоря, (Марата) Гельмана — это, в общем-то, глупость.

— Как бы Форум мог развиваться в медийном плане?

— Тут все очень просто. Дело в том, что имеется большое количество отдельно стоящих маленьких и, прямо скажем, скорее кустарных медиаресурсов, которые являются «рупорами оппозиции». Некоторые из них находятся в России — условно говоря, «Новая газета», The New Times, в некоторой степени «Дождь» и «Эхо Москвы». Очень много их сейчас в далеком и близком зарубежье: Украина, страны Балтии, Берлин, Прага, Лондон и так далее. Все они существуют в свободном плавании, в общем-то никакой координации между ними нет. Нет ни координации, ни обмена информацией, вообще ничего. Каждый сидит в своей землянке и выдает какую-то морзянку на Большую землю.

Мне кажется, что такое массовое собрание, как Форум свободной России, могло бы как минимум сделать попытку все эти многочисленные очаги медиасопротивления каким-то образом связать воедино, скоординировать или по крайней мере создать какой-то зонтичный орган, который позволял бы объединиться видеоблогерам, независимым маленьким телеканалам, производителям документального контента, специалистам по стримингу мероприятий, чтобы они каким-то образом друг другу помогали, чтобы они как-то гармонизировали свои действия. В первую очередь помогали бы, наверное, более эффективно российской аудитории. Я сам это пытаюсь сделать, у меня имеется отличный ресурс, очень популярный — ARU TV. Я на самом деле очень хотел бы обмениваться информацией, очень хотел бы, чтобы нашу информацию кто-то еще распространял, и так далее. Но пока что я на эту тему говорил только с какими-то своими друзьями, типа Леши Навального. Но этих возможных партнеров, я думаю, десятки.

— Как вам кажется, не пришла ли та эпоха, когда блогеры и их блоги приходят на место СМИ?

— Я считаю блогосферу так называемую частью СМИ. Не то что блоги приходят на смену СМИ, просто имеются разные массмедиа. Имеется такое большое дорогое телевидение, имеется радио, причем радио тоже, в свою очередь, подразделяется на радио эфирное и радио интернетовское. Имеются печатные издания, имеются все интернет-ресурсы, интернет-телевидение, это и блоги, и порталы…

— Что вас вдохновило на создание канала?

— Я не создавал этот канал, этот канал на самом деле был создан группой белорусских беженцев, но им нужно было какое-то узнаваемое лицо, какая-то физиономия, которая могла бы привлечь внимание к каналу, и этим лицом стал я. При том что это работа, в общем-то основанная на энтузиазме. Я не могу сказать, что у нас профессиональный канал, всем передаю привет из нашей партизанской землянки и так далее. Программа у меня называется «Хижина дяди Тёмы», все это снимается в кустарных условиях, никаких бюджетов, ничего такого, но это весело. В этом есть кураж, и, к моему большому удовольствию и очень даже удивлению, это имеет какой-то феноменальный успех. У нас сотни тысяч подписчиков, миллионы просмотров, я совершено не ожидал такого интереса к нашей партизанской затее.

— Вы сказали, что, по вашему мнению, государство и вообще кто бы то ни был не может влиять на культуру. А если взять наоборот — культура может влиять на власть, на ситуацию в стране?

— Культура влияет на ситуацию в стране очень сильно. Более того, я лично считаю, что культура оказывает решающее влияние на какие-то крупные тектонические перемены в стране. Политики думают, что это они, экономисты думают, что это экономика, а на самом деле это культура.

Очень красноречивый пример — это падение советской власти и разрушение Советского Союза. Кто сделал так, что антисоветизм в 80-е годы в СССР стал нормой жизни? Кто сделал так, что никто уже не верил в коммунистическую идеологию, в советский образ жизни? Кто сделал? Политики? Нет. Диссиденты? Нет. Диссидентов вообще не знали широкие народные массы. Это сделала культура. Эта сделала группа The Beatles, это сделал Владимир Высокий с Александром Галичем. Вот что перестроило умонастроения 250 миллионов жителей СССР.

Естественно, сыграли какую-то роль и экономические факторы, и какие-то перестановки в политбюро известные, но этот процесс не прошел бы так быстро и не завершился бы таким просто полным схлопыванием длиннющего и, казалось бы, вечного режима, если бы совершенно не была бы подорвана вся эта идеологическая, культурная, интеллектуальная и моральная подоплека. И тут как раз артисты, художники, певцы — Виктор Цой, Борис Гребенщиков — они оказали решающее значение.

— Вы упомянули Высоцкого, Цоя… Как считаете, почему в последние 20 лет не появляется столь же масштабных музыкантов?

— Я думаю, что, во-первых, все-таки культура и искусство — это вещи непредсказуемые. Тут нельзя что-то подсчитать, экстраполировать и так далее. Талантливые люди рождаются далеко не каждый год, и далеко не всегда настает время для этих талантливых людей. Я считаю, что Высоцкому и Цою в каком-то смысле сильно повезло, они оказались в нужном месте в нужное время.

Еще одна причина заключается в том, что музыка сама по себе стала не настолько важна. То есть и на Западе, и в СССР 60–80-е — вот эти 30 лет — это были десятилетия музыки. В первую очередь рок-музыки. Вся молодежь сходила по ней с ума, что в Америке, что в Советском Союзе. Эта эпоха и порождала гениев. Сегодня, кстати, день памяти Джона Леннона (8 декабря). И Джон Леннон, и Джим Моррисон, и Боб Дилан, и Цой, и Саша Башлачев. Сейчас музыка не играет такой роли. Сейчас музыка перестала быть стержнем этой молодежной культуры. Я не знаю, если бы мне сейчас было 17-18 лет, стал бы я заниматься музыкой.

— А чем бы?

— Тут есть разные вещи. Может быть, я стал бы террористом, может, я стал бы каким-нибудь сумасшедшим предпринимателем, может быть, я стал бы блогером или видеоблогером. Сейчас вообще для талантливых и авантюрных молодых людей имеется довольно много способов себя проявить и заняться самореализацией, а раньше, в общем-то, музыка была таким универсальным способом.

— Если говорить о музыке, то за последний год-полтора сразу несколько музыкантов выпускают явно политизированные альбомы. К примеру, это «Дельфин», эту тему всегда в своем творчестве обходящий, а также IC3PEAK. Как вы думаете, с чем это связано?

— На самом деле за последние несколько лет появилось не так уж мало подобных высказываний. Конечно, можно сказать, что в нулевые годы их не было вообще. Была Маша Любичева и группа «Барто», и я даже не знаю, кто еще. Было такое пустоватое поле, а сейчас их очень много. Это и рокеры, и рэперы. Есть глубоко политизированные рок-группы, скажем «Порнофильмы». Есть все эти рэперы. Кроме того, появились новые гибридные, электронные артисты, типа IC3PEAK или Монеточки, у которых я бы не сказал, что такие артикулированно политические тексты, но если нанизывать их тексты еще на видео, как в случае с песней «Смерти больше нет», то получается политический манифест. Меня это, как старого бунтовщика, все очень радует. Я люблю эти группы, стараюсь их как-то поддерживать, пропагандировать в своих соцсетях.

Я думаю, что это абсолютно закономерное явление. Оно сродни тому, что происходило в Советском Союзе в первой половине 80-х годов, когда была сама мрачная и унылая ситуация: пустые магазины, война в Афганистане, «Груз 200», полный маразм в правящей верхушке. В общем, полный ужас. И в это самое время была создана вся классика русского рока: и «Аквариум», и «Кино», и Майк Науменко с «Зоопарком», и «Звуки Му», и «Наутилус Помпилиус». Все эти люди, и в качестве вишенки на торте Александр Башлачев, — это все период 1980–1985 годов — самое лихое времечко. А сейчас, в путинской России, тот же ужас происходит. Я прекрасно понимаю, почему и музыканты, и их аудитория так настроены. Я думаю, что эта прекрасная тенденция будет только расти и давать плоды.

— А у отмены концертов те же причины? С чем они связаны?

— Это связано во многом с этим. Власти просто обнаружили, что имеются очень мощные альтернативные источники влияния, причем влияния на молодежь. Это, естественно, привело их в паническое состояние. Сделать они с этим ничего не смогут. Даже при тоталитарном «совке» ничего не смогли сделать со всей этой историей. Сейчас тем более, когда имеется интернет, они ничего не смогут. Это безнадежная попытка.

Помимо того что были обнаружены альтернативные источники влияния, конечно же, власти очень сильно испугались, что за последние полтора года молодежь стала себя показывать. Началось все с марта 2017 года, с навальновских манифестаций, в которых участвовало огромное количество молодежи и подростков. Плюс некоторые экстремальные события, типа того, что произошло в Керчи, молодой смертник из Архангельска. Власти привыкли видеть в молодежи какое-то быдло, которое кроме пива, е*ли и денег вообще ничем не интересуется, и вдруг власть увидела, что молодежь другая. Молодежь качает права, молодежь хочет, чтобы все было справедливо, чтобы ее не обманывали, чтобы не было коррупции, и вообще, «пошли нафиг, старые уроды». Это стало большим сюрпризом, потому что всякие социологические службы этого не прогнозировали.

— Как вам кажется, насколько «навальнистов» можно назвать современной субкультурой?

— Мне трудно сказать. Мне кажется, что это скорее явление социально-политическое, нежели культурное. Зачастую недоверие и даже ненависть к политике и к политикам сидит в нашей молодежи очень глубоко. Я думаю, что это — наследие советского времени. Молодежь знает, что менты, начальники, депутаты — это все зло. До некоторой степени это распространяется и на оппозиционных политиков тоже. Навальный — единственный, абсолютно единственный из политиков, который хотя бы до какой-то степени смог мобилизовать молодежь под свои знамена. Больше этого не сделал никто. Но я не сказал бы, что он сделал это достаточно массово и что это приобрело форму молодежной субкультуры и такого реального, искреннего, уличного молодежного движения. Хотя я не исключаю, что в этом направлении процесс идет. Я повторяю, что очень-очень сложно выкорчевать из представителей молодого российского поколения вот это глубинное, очень хорошо укорененное презрение к политике.

— По вашему мнению, что сейчас отделяет Россию от «совка»?

— Это большой вопрос. Естественно, есть много различий, но эти различия лежат в основном в таких формальных плоскостях. В первую очередь это рыночная экономика: уродливая и мутировавшая, но все-таки рыночная. Во вторую очередь все-таки Россия — более открытая страна, чем был Советский Союз. Можно уезжать за границу, можно оттуда возвращаться. Можно получать там образование, двойное гражданство и так далее. Всего этого, естественно, в Советском Союзе не было. Цензура в СССР была тотальной. Власти стремились поставить под свой контроль всю гуманитарную власть в стране. Естественно, цензуру обходили и подпольные рокеры, и самиздат, но намерение властей состояло в том, чтобы ввести тотальную цензуру и тотальный контроль над всем этим. В путинской России, поскольку режим весь гибридный, цензура выборочная, бесспорно, имеется. Истории с рэперскими концертами или IC3PEAK это доказывают, но она не носит такого характера ковровых бомбардировок.

— Вы сейчас часто приезжаете в Россию?

— Я приезжаю часто, в среднем раз в месяц, наверное.

— У вас есть какие-нибудь любимые места в Москве?

— Мне нравится то место, где я живу в Москве, — Воробьевы горы, Университет, Университетский проспект, Дворец пионеров на Воробьевых горах. Деревья, полянки, прудики, внизу речка Москва — вот это место мне нравится. К центру Москвы я совершенно равнодушен. А новостройки эти — кошмар.

— Как вам то, что делает Собянин?

— Мне это категорически не нравится, это дурной вкус. Я давно уже придумал это сравнение, когда его употребляю, всем очень нравится: это помесь кладбища с детсадом. С одной стороны эти сплошные гранитные, мраморные надгробия, а с другой стороны узорчики, какие-то там финтифлюшечки, псевдогжель и так далее. Полная, абсолютная безвкусица и, на мой взгляд, полное непонимание этого города.

Я читаю про все их промокампании по насаждению собянинщины в Москве. Какие-то известные актеры сериальные, певцы попсовые говорят: «Вот какая Москва стала уютная, европейская». Я думаю, что все эти люди, если они это делают не просто за деньги, не московского происхождения. Я в Москве живу с 1955 года, то есть 63 года, если не считать последних четырех. Я могу сказать, что Собянин очень испортил Москву.

— А чем вы занимаетесь в Таллине?

— Помимо ARU TV, о котором мы уже говорили и для которого я записываю практически ежедневно видеоблоги, я еще делаю радиопередачу на «Радио Свобода», она называется «Музыка на свободе». Кроме того, я еще сочиняю свои блоги, которые публикую на «Эхе Москвы», иногда в «Новой газете», иногда в The Insider. В общем, пишу в свое удовольствие, это вообще все бесплатное занятие, исключительно ради самовыражения. Пишу колонки в главную эстонскую газету, есть такая газета — Postimees. Читаю лекции постоянно. Я езжу по всему миру и читаю лекции по культурологии и русской музыке. Каждый год провожу где-то месяц-два в Америке, по университетам там катаюсь. В Европе тоже иногда. Вот чем я занимаюсь. В первую очередь я занимаюсь семейной жизнью.

— Если бы у вас была возможность пережить какой-либо момент вашей жизни, что бы вы выбрали?

— Если отвечать на этот вопрос серьезно, то это будет что-то очень личное. А так вот болтать на автопилоте я не хочу. (Пауза.) Ладно, я могу сказать так. Я бы очень хотел повторить тот день, когда в последний раз у себя дома в гостях принимал Сашу Башлачева.

— Как вам кажется, когда Россия будет свободной вне Форума свободной России?

— Я думаю, что никогда. Но это совершенно не означает, что следует сидеть сложа руки. Эта история похожа на лягушку, которая попала в кувшин с молоком. Вот если биться и биться, стучать лапками, то, может быть, в конце концов это молоко взобьется, станет вначале сливками, а потом маслом. Лягушка сможет выпрыгнуть из этого кувшина. Если не биться, она точно пойдет ко дну.