Александр Скобов о развитии путинской диктатуры
Д.К. — Существует мнение, довольно популярное среди наших коллег по оппозиции, что зачистка остатков оппозиционных структур и независимой журналистики в России, которую мы наблюдаем в течение последних месяцев в России,это некая предвыборная активность властей. Что сейчас пройдут выборы, Путин и «Единая Россия» получат нужный им результат и всё это закончится. Подобные рассуждения можно было услышать и вчера по поводу состоявшихся у главного редактора расследовательского агентства «Инсайдер» Романа Доброхотова и его родителей обысков. Я знаю, что Вы придерживаетесь иной точки зрения на этот счёт.
А.С. — Это примерно также, как говорить, что не надо было Алексею Навальному приезжать в Россию, Кремль бы так не озверел. Он так озверел потому, что Навальный его так разозлил своим демонстративным неподчинением кремлёвским правилам. Вот, не надо было выходит на митинги в защиту Алексея Навального, когда его арестовали. Кремль бы так не озверел, потому что он звереет от того, что люди не подчиняются диктуемым им правилам. Дело в том, что действия Кремля не носят реактивный характер. Это не какая-то импульсивная реакция на возникшую конкретную проблему. Это последовательная линия, которая отражает общую закономерную тенденцию перерастания путинского авторитарного режима в тоталитарный. Если мы посмотрим, всё т.н. законодательство, сегодня даёт властям возможность закатать властям любую легальную оппозицию, любую независимую журналистику, любую правозащитную или какую-либо ещё правозащитную деятельность. Вся эта законодательная база выстраивалась годами, имеет многоуровневый характер и состоит из целого ансамбля запретительных законов, которые сами по себе кажутся непринципиальными, перекрывающими далеко не полно возможности независимой общественной деятельности. Каждый из этих законов в отдельности может быть можно обойти, найти какие-то возможности для продолжения деятельности. Но в ансамбле они образуют непроходимый частокол. Ты начинаешь один колышек обходить, а там другой. Ты его начинаешь как-то обходить, а там третий. И, фактически, это минное поле, которое уже физически невозможно пройти, на какую-нибудь мину не наступив. И эта законодательная база выстраивалась совершенно независимо от каких-то реакций властей на какие-то конкретно возникшие проблемы, угрозы, события. Это общая закономерная тенденция развития путинского режима. Вот в чём заключается моя точка зрения. Поэтому мне представляются бесперспективными попытки сохранить какие-то возможности легальной независимой общественной деятельности при этой системе, как-то подстроившись под правила, которые она диктует. Она будет душить и дальше любую независимую, тем более оппозиционную общественную активность.
Д.К. — Т.е. то, что Роман Доброхотов, публично отказавшись в довольно дерзкой форме выполнять требования Кремля о том, чтобы маркировать себя как иностранного агента, Вы считаете это правильным шагом?
А.С. — Я считаю это правильным шагом с его стороны. Это то же самое, что с Алексеем Навальным и его соратниками. Не они инициировали процесс удушения остатков каких-то политических свобод, ещё существующих в нашей стране. Они не дали удушить их как бы незаметно, чтобы на это никто не обратил внимание. Они своими действиями привлекают к этому внимание. И точно также Роман Доброхотов привлёк внимание лишний раз к тому, что этот процесс происходит.
Д.К. — Т.е. по вашему все остальные, кроме Романа Доброхотова или Алексея Навального, кто покорно исполняет обязанность по самомаркировке себя как иностранного агента, например, они поступают неправильно?
А.С. — Я бы так не сказал. Если какое-то СМИ действует и хочет продолжать действовать на территории России, но не хочет себя маркировать себя подобным образом, то его просто закроют. Оно в зоне досягаемости карательных структур путинского режима. Но, возможно, ради того, чтобы сохранять такую легальную возможность ещё какое-то время, — всё равно удушат, но позже, — на такой компромисс может быть можно пойти. Но что касается тех медийный проектов, которые уже базируются вне досягаемости путинской охранки, им нет абсолютно никакого смысла подчиняться этим правилам.
Д.К. — Возвращаясь к первоначальному вопросу нашего интервью, всё-таки как Вы думаете, когда пройдут эти злосчастные сентябрьские выборы в Государственную Думу, ослабеет ли натиск властей, чего нам ждать после этих выборов?
А.С. — Натиск властей не ослабеет. Сами по себе эти выборы — это ещё один шаг к выстраиванию системы, в которой на поверхности не будет никакой легальной оппозиционной деятельности, никакой легальной независимой активности. не будет представлена в т.н. представительных органах в Государственной Думе и региональных парламентах, не будет она фактически допущена к участию в избирательной кампании, которую хотя бы можно было использовать как трибуну в какой-то степени. Многие понимают, что пройти в Думу всё-равно не дадут, но хотя бы во время избирательной кампании можно её использовать для агитации. Есть какие-то законные возможности требовать какого-то эфира, в т.ч. и на федеральных каналах, допустим. Но я не уверен, что даже те хоть сколько-нибудь оппозиционные кандидаты, которые сегодня ещё не сняты с выборов, не будут с них сняты до сентября. Мы ещё можем увидеть сюрпризы здесь. Но точно также в нынешнем формате путинского режима для него совершенно неприемлема независимая расследовательская журналистика. Будут продолжаться преследования тех, кто занимается независимой расследовательской журналистикой. Будут нарастать преследования независимых правозащитных организаций. Будут продолжаться преследования независимых адвокатов, которые, фактически, тоже играют роль правозащитников. Они уже сегодня не могут выиграть никакого судебного процесса, политического в всяком случае, у путинского режима. В лучшем случае привлечь внимание общества и засвидетельствовать аргументированные доказательства, что происходит произвол и беззаконие. Это тоже становится уже для путинского режима. Это будет продолжаться.
Д.К. — А что ещё неприемлемо для путинского режима? Я это спрашиваю, потому что на фоне последних событий со снятием с избирательной гонки Павла Грудинина, с попыткой снятия скандально известного депутата-коммуниста Бондаренко, звучат уже шутливые предположения о том, что вскоре и КПРФ может быть объявлена экстремистской организацией. Как Вы думаете?
А.С. — Я не знаю, будет ли объявлена экстремистской организацией КПРФ, но я например знаю, что в каких-то отдалённых регионах местные организации КПРФ подвергаются прессингу со стороны местных властей ничуть не меньше, чем та же партия «Яблоко» или какие-то оппозиционные или полуоппозиционные структуры. Тут всё по-разному в регионах и чем дальше от Москвы, тем более дикие нравы. Поэтому прессинг на КПРФ вполне может нарастать тоже. Я не знаю, будут ли её снимать с выборов, как-то запрещать. Скорее будет другое. Я не так давно высказал предположение, что, может быть, Кремль попытается из 4-х думских партий, лояльных Кремлю на уровне руководства, создать что-то типа общего фронта, какие были в псевдомногопартийных режимах восточной Европы в период доминирования там Советского Союза. Это была разновидность однопартийной системы, но оформленная под якобы существование нескольких партий, которые объединены в единый фронт под руководством правящей, имеют общую с ней программу, не конкурируют с ней на выборах, места в парламентах распределяются заранее по квотам. Возможно, из этих 4-х партий в дальнейшем Кремль попытается слепить какой-нибудь патриотический фронт. Увидим.
Д.К. — В классических тоталитарных режимах прошлого, на которые принято оглядываться, оценивая путинский режим, можно видеть, что эти режимы формировались стремительно, буквально сразу же после прихода вождей этих режимов к власти, в течение нескольких лет. Путинский режим уже довольно должно правит в России, пошёл 21-й год. И только на 21-м году происходит это поворот к тоталитаризму. Причём он происходит на фоне падения популярности самого путина и уж тем более его марионеточной партии «Единая Россия». Может ли случиться так, что тоталитарный режим полностью сформируется уже к тому моменту, когда он будет вызывать полное отторжение общества?
А.С. — Может так случиться и это некоторая надежда на то, что он в чисто тоталитарном виде не просуществует.
Д.К. — Т..е это может быть тот случай, когда только-только сформированный тоталитарный режим будет опрокинут?
А.С. — Я не исключаю такой возможности.
Д.К. — Что ж, будет надеяться, что всё это произойдёт не так уже нескоро. Я имею в виду крушение режима, даже если он достигнет тоталитарной стадии своего развития.
