Расшифровка:
Вы удивитесь, но В.В.Ленин был во многом прав, когда он говорил (может это он украл, как часто он это делал), что низы не хотят, верхи не могут. Он, правда, добавлял о существовании своей замечательной партии. Но сегодня этот сценарий, очевидно, не нужен, да и тогда для этого не было условий.
Мне кажется, что мы близки в России, потому что низы точно не хотят продолжения, верхи точно не могут управлять. Поэтому я думаю, что мы увидим довольно бурные события в обозримом будущем. Я бы еще обратил ваше внимание на то, что сегодня День Конституции, между прочим, официально. И у Владимира Владимировича, на сколько я знаю (я 5 мин. назад смотрел на сайте Кремля), до сих пор он так и не поздравил народ России с этим замечательным праздником. Он поздравил только судей Конституционного суда, что, в общем, логично. Человек, совершивший акт насилия, он не должен поздравлять жертву с днем рождения, а вот своих подельников, если все хорошо прошло, он поздравлять может. Что он и сделал. Я уверен, когда у нас этот морок пройдет, у нас будет новая конституция.
Я бы хотел, чтобы в этой новой конституции было добавлено право на восстание, потому что мне кажется, если это записано в конституции, это способствует правильному установлению отношений между обществом и государством. Ну, и вообще, повышает национальную самооценку. Никакого другого значения это не имеет, потому что, во-первых, я думаю, что у каждого народа есть право на восстание всегда, вне зависимости от того, что там записано. Во-вторых, восстание успешное легитимизирует само себя, а неуспешное подавляется и его участники объявляются преступниками вне зависимости от того, что записано в конституции. Но, тем не менее, я бы хотел, чтобы это было у нас записано.
И я хотел бы обратить внимание на одну такую методологическую проблему. Во-первых, бывает успешные восстания без оружия. Легко оружие появляется, когда нужно, как оно появилось на площади Моссовета в октябре 93-го. Но есть 3 более важных координаты, чем с оружием или без оружия. Я говорю про оружие, потому что в ваших предварительных вопросах про оружие был вопрос.
Значит, 3 координаты важны. Первое: происходит ли изменение в рамках правового поля или нет. Т.е. с выборами и нет . Сейчас понятно практически всем, кто причастен к российской политике, что выборами власть измениться не может. И, следовательно, нас ждет какой-то неправовой период. Он может быть вписан в нормы международного права, он может быть вписан в Право с большой буквы, но он не будет вписан в право в том виде, в каком он существует в Российской Федерации. Вторая координата: сопровождается ли восстание насилием или нет. Например, выламываются ли двери правительственных зданий, арестовывают, избивают или, не дай бог, убивают деятелей прежнего режима и т.д. И это тоже может быть по-разному, никто не знает, как будет заранее. И третья очень важная координата: все это организовано кем-то или происходит стихийно. Я вам сразу скажу, что я не верю, то это может быть кем-то организовано. И вообще весь опыт — и наш, и не наш — показывает, что, в основном, это происходит стихийно. В феврале 17-го никто ничего не организовывал. Партии, существовавшие тогда, настоящие партии, не фикция, как сейчас, только потом стали к этому присоединяться. То же самое происходит и сейчас. Протесты в Хабаровске, протесты в Шиесе, протест в Екатеринбурге по поводу храма. Сначала он начинался, а потом местные политики спохватились и начинали к этому более-менее эффективно присоединяться. Планов у восстания обычно нет. План может быть у переворота, который был в октябре 17-го года, который осуществил Ленин. Там был какой-то план, естественно. Так у вооруженной группировки, которая свергает власть и захватывает, план может быть. У восстания обычно, мне кажется, никакого плана нет.
Но мне кажется, очень важно обсуждать не только право на восстание, которое, как мне кажется, абсолютно неотчуждаемо — оно всегда есть. Ну, как у нас у каждого есть право на любое поведение. Если мы просто понимаем последствия его, то мы просто делаем то, что считаем нужным. Допустим, мы же нарушаем правила дорожного движения. Если вы везете человека в больницу, то у вас задача человека довезти. Вы, наверное, поедете по левой стороне и скорость нарушите и т.д., потому что вы считаете это необходимым. Это ваше право. Дальше вы разбираетесь с полицией. Как полиция к этому отнесется — это другой вопрос.
Так вот, обсуждать, мне кажется, нужно не право на восстание, а право призывать к реализации этого права. Вот это совершенно разные вещи. И мне кажется, вот это — право призывать к реализации права — есть только у двух групп людей. Во-первых, у тех людей, которые находятся на передней линии, на линии огня, которые сами могут идти вперед и своей жизнью сначала рисковать. А за ними потом кто-то либо пойдет, либо не пойдет. Мне рассказывал один ушедший из жизни человек, который воевал в ту Великую Отечественную войну. Он был офицером, о поднимал людей в атаку. Он говорил, что когда ты поднимаешь людей в атаку, ты встаешь и идешь с криком ура. И ты никогда не знаешь, идут за тобой или нет. Ты этого не знаешь, потому что тебе не до того. Вот мне кажется, что это ровно та ситуация. И героические люди, которые находятся на передней линии, они имеют право призывать, если они идут вперед.
Есть еще вторая категория людей, которые имеют право призывать. Это люди, которые своей жизнью доказали, что они готовы рисковать своей жизнью. Если бы был жив Владимир Константинович Буковский, то он бы мог призывать, с моей точки зрения, он имел право. Те, еще с нами находящиеся участники демонстрации семерых смелых, демонстрации 68-го года на Красной площади, тоже, мне кажется, что они имеют право. Потому что когда они выходили на эту демонстрацию, они понимали, что домой не вернутся. Каждый из них понимал, дураков среди них не было.
А из безопасной ситуации призывать штурмовать правительственные здания, мне кажется, это некоторая бестактность. Я понимаю, что есть ситуации, когда дается профессиональный анализ. Вот на Форуме свободной России, который вы уже упоминали, допустим, Геннадий Гудков давал анализ ситуации в Беларуси с точки зрения профессионального военного. Просто он, как профессиональный военный говорил, в Гродно так, здесь — так. И это совершенно нормальная экспертиза вещи. Правильная, мне кажется. Все остальное этически не очевидно и надо проявлять крайнюю осторожность.
Что касается ситуации в Беларуси, то мне кажется, мы не должны им давать советов. Когда мы им даем советы и говорим, что так не получается, вы действуете неправильно, то мы как бы занимаем позицию сверху, что мы умнее, чем они. Это не так. Они точно не дурнее нас, они точно в наших советах не нуждаются. Тем более в советах рисковать собственной жизнью. Они и так рискуют, между прочим. Или просто идти под пули. Мне кажется, что по поводу Беларуси наша задача, наше право и обязанность — оказывать всемерную поддержку. Материальную, моральную, поддержку своими связями и прочее, но не давать им советов.
