Новость последних дней: музей истории ГУЛага в Москве приостановил работу из-за выявленных «нарушений пожарной безопасности, создающих угрозу посетителям». Казалось бы, ничего особенного: московский департамент культуры уже разъяснил, что проблемы возникли из-за расположения на территории музея вентиляционной шахты метро и в случае пожара дым может нарушить работу системы вентиляции метрополитена.
У пожарной инспекции несколько другая версия: нарушения пожарной безопасности создают угрозу для безопасности и комфортного пребывания посетителей музея.
То есть устранят нарушения – и музей откроется? (Хотя как устранить соседство с вентиляционной шахтой метро?). Практика показывает, что не факт. В июле 2022 году точно по таким же основаниям в Москве был «временно» закрыт Центр документального кино (ЦДК) – «для проведения работ по обеспечению пожарной безопасности». Работы провели, однако спустя пару месяцев Музей Москвы, которому принадлежало здание ЦДК, решил расторгнуть договор аренды, ссылаясь на то самое предписание пожарной инспекции. Все всё понимали: дело не в предписаниях, а в том, что после начала войны в Центре документального кино проводились мероприятия, эту войну осуждающие.
Неправильные памятники
Чем же провинился музей истории ГУЛага?
Произошедшее следует рассматривать на общем фоне пересмотра российским официозом отношения к советскому наследию в целом. Советский Союз теперь принято представлять как некий утерянный рай. О репрессиях все еще вспоминают, но уже из обихода исчезло понятие «массовых репрессий». А упоминание массовости репрессий тут же вызывает обвинения в искажении исторической памяти, в «фальсификации истории». Мемориалы жертвам сталинских репрессий уничтожаются по всей стране, а генпрокуратура вдруг занялась аудитом постановлений о реабилитации политических заключенных. Выяснилось, что были и справедливо осужденные по политическим статьям люди. Жертвами их называть теперь нельзя. Были веские причины их уничтожить.
Показательна история, случившаяся пару лет назад с Мемориальным центром истории политических репрессий, работавшим на месте бывшей колонии «Пермь-36». Сейчас этот центр существует в виде сайта, так сказать, в виртуальном виде. Но музей «Пермь-36» не закрыт. Экспозиция, как сообщает новое руководство, «направлена на сохранение исторической памяти о сложных страницах прошлого и противодействие попыткам фальсификации истории». Посетителям рассказывают о быте не только заключенных, но и их охранников, о том, какой большой вклад в хозяйственное развитие страны и развитие территорий внес ГУЛаг. Это теперь правильная история, та, к которой нас приучает современная путинская пропаганда. В этой истории идет речь об «отдельных перегибах», но в любых темных и постыдных событиях прошлого обязательно находятся и светлые стороны.
В одном ряду и уничтожение в Сибири памятников ссыльным полякам, литовцам, эстонцам, и переформатирование мемориала в Катыни, и наезд Военно-исторического общества во главе с Мединским на захоронения в Сандармохе тысяч политических заключенных, и уголовное преследование инициировавшего поиск этих захоронений Юрия Дмитриева. Уничтожение табличек «Последнего адреса» в Москве – тоже в этом ряду.
Напомню: участники этого масштабного гражданского проекта устанавливали памятный знак на стене дома, ставшего последним прижизненным адресом жертвы политических репрессий; из него человека забрали, и он больше туда не вернулся. Но зачем властям, героизирующим и романтизирующим советское прошлое, эти тысячи напоминаний о государственном терроре? Ни к чему эти напоминания, надо их свинтить и выкинуть в мусор.
Создатели «Последнего адреса» пользовались уникальной базой данных общества «Мемориал». Но что стало с самим «Мемориалом»?
Неправильная память
«Мемориал» возник как несколько неформальных групп единомышленников в перестройку, конкретно в 1987 году. Горбачев разрешил говорить о сталинских репрессиях, были опубликованы архивные документы и литературные произведения на эту тему. Спустя два года все эти группы со всей страны объединились во Всесоюзное историко-просветительское общество «Мемориал». После распада СССР «Мемориал» стал международным (так как в его состав вошли группы из бывших советских республик). Общество провело колоссальную работу, собрав и сохранив сведения о миллионах репрессированных советских гражданах.
Деятельность его расширялась, и со временем из него выделился правозащитный центр «Мемориал», занявшийся репрессиями уже нового времени: нарушениями прав человека, составлением списка политических заключённых и их поддержкой. Центр также оказывал юридическую и информационную поддержку беженцам, мигрантам и призывникам. И вот накануне войны одновременно были запрещены и правозащитный центр, и сам большой «Мемориал».
28 декабря 2021 года Верховный суд по ходатайству генеральной прокуратуры принял решение о ликвидации «Международного Мемориала» и всех его подразделений. Обвинение было озвучено серьезное: «посягательство на основы конституционного правопорядка». Целый год проходили обыски у бывших сотрудников «Мемориала» и даже у их родственников по делу о «реабилитации нацизма». Якобы лица, включенные «Мемориалом» в список жертв политических репрессий в СССР, на самом деле сотрудничали с нацистами. Было разгромлено всё, что только можно было разгромить. Руководство и активисты «Мемориала» были вынуждены эмигрировать. Неизвестно, сумели ли они спасти бесценный архив «Мемориала». В отношении оставшегося на родине сопредседателя «Мемориала» Олега Орлова было возбуждено уголовное дело. Семидесятилетнего уважаемого человека, еще недавно заседавшего в президентском Совете по правам человека, отправили в тюрьму (в сентябре сего года Орлова освободили в рамках обмена заключенными между Россией и Западом).
Не помогло «Мемориалу» даже то, что ему была присуждена Нобелевская премия мира за 2022 год. Это только подтолкнуло ликвидаторов – тех, против кого «Мемориал» боролся с первых дней своего существования. Они не скрываются, эти ликвидаторы и гонители. Это чекистская корпорация, которая после перестройки 80-х и испуга 90-х встала на ноги, окрепла и теперь подчинила себе государство и общество.
В день, когда Нобелевский комитет объявлял о своем решении присуждить «Мемориалу» премию, силовики показательно громили московский офис организации
И когда мы слышим о каких-то претензиях «пожарной службы» или санэпидстанции, о расторгнутых якобы городскими властями арендных договорах, о «неравнодушных гражданах», уничтожающих памятники, мы понимаем: за всем этим стоит преступный чекистский монстр.
***
Существование Музея ГУЛага в условиях нынешнего политического режима было анахронизмом. Естественно, его закрыли.
И вместе с ним закрыли целый период нашей истории. Жизнь в стране вернулась на круги своя.
