Крупнейший международный кинофестиваль в Торонто под давлением украинской общественности отменил показы документального фильма «Русские на войне».
Это решение беспрецедентно.
Как документалист и продюсер, участвующий в международных фестивалях больше 30 лет, я не припоминаю сразу подобного случая.
Ко мне многие журналисты обращаются за комментариями. Отвечу для всех сразу.
Почему это крайне острое решение, несмотря на его несвойственный для культурных событий запретительный характер, верное?
Не только потому, что этот фильм гуманизирует, проще говоря, очеловечивает солдат российской армии, ведущей прямо сейчас кровавую неправедную войну в Украине и убивающей мирных людей.
Не только потому, что фильм снят на оккупированных украинских территориях в нарушение международных законов.
Не только потому, что режиссер фильма снимала его на протяжение семи месяцев, будучи одетой в российскую военную форму, что является категорическим нарушением всех журналистских стандартов и кодексов, ведь журналист в этом случае рассматривается как комбатант.
Не только потому, что не вызывают никакого доверия слова режиссера о том, что она провела семь месяцев в боевой части без разрешения Минобороны РФ. Добавлю: и ФСБ.
Но, прежде всего, потому, что в фильме не звучит твердая антивоенная позиция самого автора. С признанием очевидных фактов: преступной агрессии, незаконной аннексии территорий, военных преступлений.
Позиции, ясно выраженной и не вызывающей сомнений.
В фильме не оспариваются слова героев фильма об «украинских нацистах», о невозможности совершения военных преступлений против украинского мирного населения, о причинах войны, о «едином народе», о «гражданской войне в Украине». Проще говоря, не оспариваются ключевые мантры российской пропаганды.
Да, многие из героев фильма не чувствуют собственной правоты, критикуют руководство страны и устали от войны.
Они живые люди.
И в этом якобы гуманистический посыл.
Точно такой фильм можно было бы снять в конце 1942 года в расположении любой немецкой части под Сталинградом. Там тоже были бы живые люди. Растерянные, тоскующие по семьям, сомневающиеся в верности решений своего руководства.
Но ведь никто такой фильм не попытался бы показывать на важнейших кинофестивалях мира в самый разгар мировой войны.
Не правда ли?
