Я люблю Париж с юности. Я бываю там каждые два-три месяца. Моя жизнь давно и неразрывно связана с ним.
Работа, семья, друзья, встречи, выставки, мастерские, прогулки, разговоры…
Я равнодушна к большому спорту и, как и большинство моих друзей парижан, постаравшихся уехать, предпочла держаться этим летом от французской столицы, превратившейся в одну большую олимпийскую деревню, подальше.
Но церемония открытия тронула и меня до глубины души.
Открытие Олимпийских игр – это не просто шоу. Это декларация.
Декларация ценностей.
Liberté. Égalité. Fraternité.
Все это было вчера.
А ещё beauté, diversité, inclusion, humeur…
Стар и млад.
Черные и белые.
Люди всевозможных личных выборов и ориентаций.
Мусульмане, христиане, евреи, атеисты, агностики.
Столетний старейший олимпийский чемпион на коляске, передающий олимпийский факел современным нынешним многократным чемпионам.
Взлетающий в ночь пылающий шар-монгольфьер.
Проливной дождь.
Леди Гага.
Трансгендерный римейк «Тайной Вечери».
Идущий наравне со всеми в управляемом ИИ ходячем корсете парализованный.
Пылающий и мокнущий одновременно рояль.
Несущийся железный всадник.
И, конечно Hymne à l’amour
Céline Dion.
Это всё о ценностях.
И никакие пакости, диверсии, перерезанные провода энергии самой жизни не смогут заставить сойти с рельс поезда современности. Пусть корчится в яростных попытках империя зла — прошлому не победить будущее. Только цена за это платится в настоящем.
И именно этот выбор стоит перед цивилизацией: вопрос цены прямо сейчас. Выбора солидарности перед лицом будущего.
…Плывущие по Сене корабли современных людей вдоль собственной переосмысленной истории.
Я далека от идеализации Франции и хорошо знаю масштаб внутренних проблем. Но, повторюсь, это —декларация ценностей, протокол о намерениях, обозначенный вектор собственного будущего. И как же это отличается от марша толстоевских производства автора распятых мальчиков 2014. (Когда-нибудь расскажу еще раз, подробнее, как нынешние «борцы с режимом» обнимались с ним и заезжали «поздравить Костю с премьерой» фильма о том же Бродском, например, в 2016-м. У меня хорошая память на имена, ситуации и лица. Кинематографическая).
И когда вдоль Сены стали вырастать из пьедесталов женские фигуры: исследовательницы, писательницы, художницы, активистки и политики, философы и первооткрывательницы на комментарии «продолжила бороться с французским колониализмом», звучащем прямо сейчас в центре бывшей французской империи, я чуть не расплакалась.
I have a dream.
And it will come true.
Цена огромна.
И на ум некстати (или, наоборот, очень кстати) приходят строчки из так преждевременно погибшего (а возможно, убитого КГБ) моего любимого Галича.
Под утро, когда устанут
Влюбленность, и грусть, и зависть,
И гости опохмелятся
И выпьют воды со льдом,
Скажет хозяйка: — Хотите
Послушать старую запись? —
И мой глуховатый голос
Войдет в незнакомый дом.
(…)
И гость какой-нибудь скажет:
— От шуточек этих зябко,
И автор напрасно думает,
Что сам ему черт не брат!
— Ну, что вы, Иван Петрович, —
Ответит ему хозяйка, —
Бояться автору нечего,
Он умер лет сто назад…
Когда-нибудь все ржущие рожи, гогот, хейт при любом разговоре о российском колониализме, о вросшем в литературный канон и культуру имперстве, проевшей российское сознание и язык мизогинии, о ксенофобии, гомофобии и шовинизме всех сортов канут в Лету. Как и их нынешние апологеты. Растворятся в небытии вместе с империей дутые иерархии и искаженные ценности междусобойчиков.
А вдоль какой-то реки будут вставать совсем иные имена и фигуры. Именно они окажутся в ретроспективе главными.
Всё будет. Империя умрет. Будут новые страны и ценности.
Но как бы хотелось дожить и увидеть своими глазами.
