Интересный психологический феномен. Тем, кому нравится Трамп, хотелось бы, чтобы их называли «правыми». Трамп разгромил республиканский истеблишмент в 2016-м, резко свернув влево и к центру – прежде всего, по торговле и иммиграции, но и по абортам, и по здравоохранению. Трамп сделал Огайо республиканским штатом, переманив в партию «рабочий класс», белых, без высшего образования, трудяг – тех самых, которые были становым хребтом – политически – демократической партии в Огайо на протяжении десятилетий. Тех самых, которые до сих пор, голосуя за Трампа, голосуют за левого сенатора Шеррода Брауна. (Это – голосование жителей Огайо за Трампа и, одновременно, за левого демократа Брауна — можно будет увидеть и в нынешнем году).
Но сторонники Трампа хотят видеть в нем не просто политическую силу, политика с таким фан-клубом, которого не видели со времен Теодора Рузвельта и Брайана, а именного «правого». Потому что в их глазах «правый» – это хорошо, а «левый» – это оскорбление. Но в экономическом плане Трамп, конечно, гораздо левее, чем любой республиканский кандидат со времен… втого самого Теодора Рузвельта, более ста лет назад. По четырем основным позициям экономической программы – размер государства (регуляторное вмешательство), налоги, международная торговля, иммиграция – Трамп поменял позиции республиканцев, сместив их справа налево.
В части размера государства Трамп – за сокращение вмешательства. Конечно, не так, как Тэтчер или, в Америке, Рейган либо Кэмп, но отчетливо – за большую свободу бизнеса, за меньшее количество ограничений, за сокращение количества правил, за меньшее количество попыток направить экономику по запланированному руслу (например, в сторону «зеленой экономики»). В книге Кэси Муллигана из Чикаго, который был главой Комитета экономических советников в первое президентство Трампа, хорошо описана – с оценкой выигрышей и издержек от конкретных реформ – деятельность администрации Трампа в этом направлении. В этом отношении Трамп – классический республиканец, его действия в этой сфере – освобождение бизнеса от регулирования, удушение регуляторного государства, снижение налогов и т.п. – очень похожи на действия администраций Буша-мл. и Рейгана.
В отношении международной торговли и иммиграции Трамп конкретно выступил за резкий поворот влево в 2016 году, переубедил ядерных республиканцев и привлек в партию классический демократический электорат в Огайо, Мичигане, Висконсине, Пенсильвании. Этот электорат, к которому с таким презрением относились элиты с обоих побережий, не замечая, что это именно те голоса, которые позволяли побеждать Клинтону и Обаме и делали их «элитами», прочно перешли к республиканцам благодаря Трампу. В 2020 году они снова – и даже сильнее! – поддержали Трампа. Это не их вина, что Трамп, в свою очередь, потерял классического избирателя республиканцев, зажиточные предместья больших городов и потому проиграл.
Это все непросто, особенно для тех, кто привык к европейскому делению на «правых» (националистов) и «левых» (европоцентристов). В Америке это тоже сложно, потому что, как только выходишь за границы чисто экономической сферы, «правые» и «левые» тут же начинают путаться. Например, часто приравнивают «правых» к консерваторам, но те самые «егоры-с-гор» типа Вэнса, шахтеры Западной Вирджинии, работяги из Огайо и Мичигана, сельские жители Висконсина и т.п., конечно, консервативные. Они против прогрессизма элит, борьбы с изменением климата, против изменения традиционной роли женщин, против борьбы с дискриминацией ЛГБТКИА+ и т.п. Но они-то раз левые в экономическом плане – за расширение медицинского страхования (за счет налогов на богатых), за протекционизм, против иммиграции. В этом легко запутаться – неудивительно, что путается, не зная американского контекста, даже такой обычно здравый комментатор, как Андрей Мовчан.
Для тех, кто привык все мерить европейской меркой, есть еще одна трудность. Удивительный, хорошо известный феномен американской политики – это то, что политические взгляды «склеены», даже если в склейке нет ничего естественного. Например, большинство республиканцев поддерживает, одновременно, свободу бизнеса и государственные ограничения во всех вопросах социальной жизни. В трампистском изводе стало еще хитрее – свободу бизнеса и государственный контроль за международной торговлей. За свободу слова, но против права студентов говорить то, что мне не нравится. У демократов свои противоречия: если ты поддерживаешь борьбу с дискриминацией ЛГБТ, то голосуешь за тех, кто увеличивает налоги. Если поддерживаешь право женщин самим решать, делать аборт или не делать, то одновременно голосуешь за введение абсурдных регуляторных требований для бизнеса.
Меня это лично очень сильно касается. Потому что я – последовательно за свободу бизнеса (и личности), уменьшение роли государства, снижение регуляторных требований, 100% за свободу слова. И также против дискриминации ЛГБТ, против расизма, против любой дискриминации. За последние 20 лет ни один экономический публицист не написал на русском языке столько колонок, op-edов и постов, сколько я про необходимость дерегулирования, против национализаций и за приватизацию, за рынок, за бизнес и против госвмешательства. Мы как-то пытались посмотреть, кто из тех, кто называет себя «либертарианцами» или «защитниками свободного рынка», выступал публично против национализаций и за приватизацию. Пара человек, пара статей – на всю огромную страну.
За свободу слова, в защиту права человека говорить что угодно, в защиту блогеров и журналистов, против путинских неофашистских законов, ограничивающих права на высказывания и свободу СМИ, выступали очень многие, конечно, и многие – больше и лучше меня. Но за 20 лет публицистики это было одной из самых важных тем, про которую я последовательно писал все годы. Прикольно оказалось, что в тяжелые моменты поклонники свободы слова вдруг обнаруживают, что они за свободу такого слова, которое им лично нравится, а если кто с ними не согласен, то здесь нужно привлекать полицию. Но у меня такой проблемы нет: свобода слова – более фундаментальное право, чем другие политические свободы, и более важное условие экономического развития.
И вопрос защиты ЛГБТКИА+ мне также важен. Конечно, это разные вопросы в США и России. В России позднего путинизма – расцвет гомофобного государства. Правоприменительная и медицинская практика, как в развитых странах 50–70 лет назад, а риторика – просто откровенно фашистская. В США дискриминация ЛГБТКИА+ законодательно ограничена. (С 2020 года, например, запрещено дискриминировать трансгендеров при приеме на работу). Тем не менее дискриминации, несмотря на активную (и не всегда продуктивную) борьбу с ней, много. Не сравнить с путинской Россией, это просто другой мир, но все равно есть. То же самое про расизм: нет вопроса, что за 150 лет очень много делается и сделано для борьбы с расизмом, и прогресс фантастический, но то, что расизма нет, смешно говорить.
Так, 100% за свободу рынка и свободу слова – правый, против дискриминации ЛГБТ – левый. Неудивительно, что мои комментаторы называют меня то леваком (если прочли пост против гомофобии или школьного насилия), то трампистом (если прочли пост про избыточное регулирование). Но жизнь проста только для тех, кто все раскладывает в две корзинки. Для тех, кто воспринимает мир по-другому, жизнь сложнее.
