Лидия Яковлевна Гинзбург записала разговор с Ахматовой, вернувшейся из санатория. Анна Андреевна искренне недоумевала: к ней там беспрестанно подходили отдыхающие – академики, девушки, старые дамы – обнимали и говорили примерно одно и то же: как мы рады, как рады, что у вас все хорошо! Ахматова была недовольна: они же знают, что меня много лет не печатают, не упоминают, не дают работать, почему они решили, что у меня все хорошо?
Лидия Яковлевна ей объяснила, что речь шла о разрешении существовать. И что все, кто приветствовали Ахматову, ясно понимали, что сейчас важнее жить, чем издаваться. Все рады были увидеть ее живой и на отдыхе.
И правда. Отовсюду мы слышим стоны: ой, меня включили в список иноагентов, меня вычеркнули из титров фильма или с афиши спектакля, мне отменили концерт, меня сняли с книжных полок… Какая наивность. Надо радоваться, что не убили. Что выпустили через границу. Ну, и в идеале, конечно, чтобы они забыли о нашем существовании.
Потому что вообще-то они способны на все.
