Исполнилось 74 года Юре Щекочихину, журналисту, убитому (чем-то вроде «Новичка») на первом сроке Путина.
С Юрой я познакомился, учась в девятом классе в школе. Для старшеклассников при журфаке была организована энтузиастами Школа юного журналиста. Считалось, что те, кто примелькается, потом будут иметь при поступлении на факультет некое преимущество. Написали мы вступительное сочинение в ШЮЖ, и лучшие работы девочки наши – наставницы из числа студенток – передали в «Комсомолку», где тогда служил Юра и занимался страничкой для старшеклассников «Алый парус».
Ему нужна была свежая кровь. Он отобрал сочинения пятерых школьников, и затем их опубликовал в «Алом парусе» на общей газетной полосе 19 октября 1974 года. Это были Андрей Максимов, Борис Минаев, Елена Саркисян, Михаил Дубровский и ваш покорный слуга. Что затем сыграло большую роль про подаче документов на журфак. Одно дело, когда ты приносишь на творческий конкурс какую-нибудь казенную заметку из заводской многотиражки, а тут – «Комсомольская правда» с ее репутацией!
Меня тянуло туда, в редакцию, как магнитом, после школы я ехал на электричке из своего Зеленограда в редакцию, и там мы все сидели, пили чаи и главным образом трепались, писать нам поручали редко. Однажды после подписания полосы я провожал Юру домой на улицу Горького. Ходил он тогда в «варенке» (были такие самопальные джинсовые куртки, которые окрашивали, варя в больших кастрюлях). Вошли в подъезд с мемориальной доской, что тут жил сталинский поэт В.И.Лебедев-Кумач. Оказалось, что Щекочихин обитает в квартире-музее пролетарского поэта, так как в тот момент был женат на его внучке Маше (а мама Маши была со мной на ножах за то, что я доказал, что ее прославленный предок был подлец и плагиатор и не писал песню «Вставай, страна огромная»).
Щекочихин просидел в «Алом парусе» до 1980 года. Я же, проучившись сначала на журфаке, потом в Польше, потом снова на журфаке, из поля его зрения выпал. Он, правда, женился на моей однокурснице Наде Ажгихиной.
Наконец по распределению я пришел работать в «Литгазету». Смотрю, а там на соседнем этаже под вывеской «Отдел расследований» сидит Щекочихин. Снова стали работать вместе и возобновили общение. В частности, он там впервые поднял острую тему футбольных фанатов. Щекочихина прочитал Евгений Евтушенко, с которым я тогда был хорошо знаком, и написал стихотворение «Фанаты». Очень смелое. Я принес его начальству, которое стихотворение раскритиковало. Евтушенко выразил желание учесть любые замечания, и я в течение месяца фактически работал курьером между поэтом, главным редактором и цензором. У меня сохранился рукописный автограф Евтушенко: стихотворение короткое, но черновик занимает десятки листов. Именно рукописных, на машинке перепечатывал я уже сам. Вариантов после каждой цензурной правки было штук пять. Я и познакомил Щекочихина с Евтушенко, а позже они оба, уже при Горбачеве, параллельно выдвинулись в депутаты Верховного Совета.
Футбольные фанаты, кстати, пришли к Юре с претензией: как же так, мы к тебе со всем доверием, а в результате читаем в твоей газете стихи, что мы на стадионах зигуем, а в криках «СПАРТАК! СПАРТАК!» поэту чудится звук гитлеровского пулемета: «Так-так! Так-так!».
В «Литгазете» Юра постепенно перешел на тему коррупции, т.е. занимался тем же, чем позже стал заниматься ФБК. Это были опаснейшие расследования. Потом он ушел в «Новую газету». Он раскрутил дело атомного министра Адамова, дело об отмывании денег через «Бэнк оф Нью-Йорк», расследовал дело «Трёх китов»… Есть мнение, что за это его и убили.
Умирал он в муках. Врачи разводили руками. Один из его коллег по газете вспоминал о Юре: «За две недели он превратился в глубокого старика, волосы выпадали клоками, с тела сошла кожа, практически вся, один за другим отказывали внутренние органы». Прокуратура потеряла его медицинскую карту, испарились результаты анализов крови, зато в акте вскрытия почему-то появилась запись, что Юра — ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС, хотя в Чернобыле он никогда не был. Когда спустя несколько лет главный редактор «Новой газеты» Муратов в трехлитровой стеклянной банке вывез за границу то, что от Юры Щекочихина осталось, на экспертизу, там сказали: увы, поздно, ничего уже выявить нельзя.
Ну, вот так. Разве что убийца сам придет и расскажет, как он это сделал и по чьей просьбе. Но это вряд ли.
