«Казалось, что жизнь в Москве не изменилась. В магазинах любые товары были в изобилии, появились на улицах автобусы фирмы «Лейланд», придававшие городу, как многие говорили, европейский вид. Процветали кафе, пивные, рестораны, в больших магазинах принимались заказы на пошив одежды и обуви в еще больших масштабах, чем в предыдущие годы. Водка, вместо тридцатиградусной «рыковки», выпускалась, как в старину, двух сортов: с белой и красной головками крепостью сорок градусов. Но, несмотря на кажущееся благополучие, все ощущали какую-то тревогу, чувствовалось, что подспудно надвигается какая-то неприятность.
Обычные люди в двадцатых годах мало интересовались политикой, а в особенности — разногласиями в высших партийных органах». (Из мемуаров Сергея Раевского о конце НЭПа).
Не правда ли, что-то напоминает? Примерно то же самое мне рассказывают редкие гости из Москвы: ничего не изменилось, рестораны и магазины ломятся от людей, жратвы и товаров. Где-то в Украине идет война, но Москва этого не замечает, там каждый день пир горой.
Раевский описывал в своих мемуарах 1927 год, когда Сталин, разгромив оппозицию, окончательно узурпировал власть. Конец НЭПа, коллективизация, голод, большой террор были уже на пороге. А москвичи радовались «европейскому виду» столицы и только начинали чувствовать какую-то надвигающуюся «неприятность».
Прошло почти сто лет, но ничего не изменилось. Москвичи опять в основном политикой не интересуются и даже приближение «неприятности» далеко не все замечают.
Однако похоже, что постсоветский неоНЭП заканчивается. Как и сто лет назад, оппозиционеров сажают в тюрьмы, в культуре выкорчевывают остатки вольнодумия, в школах и вузах насаждают милитаризм, книги неугодных писателей запрещают. Это обывателей мало волнует, но затем может прийти конец и их сытой, вольготной жизни в «курве-Москве».
Одной из причин сталинского отказа от НЭПа была подготовка к войне. Сейчас Россия воюет и собирается воевать еще долго. Индустриализацию, наподобие сталинской, российские власти, конечно, не потянут. Но милитаризация экономики, огромные военные расходы и гонка вооружений ведут к концу рыночного изобилия. Как при Сталине, Кремль переходит к политике «пушки вместо масла (яиц)». Последствия не замедлят сказаться.
