Политолог Александр Морозов выдвигал тезис, что путинизм во многом обязан своим происхождением большому постсоветскому ресентименту, т.е. чувству реванша и мести после большого поражения советских людей. И здесь возникает вопрос: очередное поражение в большой геополитической борьбе может привести к новому взрывному росту этого ресентимента и как к итогу — к очередному этапу фашизации общества?
Александр Морозов: Это может произойти безо всякого крушения на наших глазах даже в ближайшие годы. Ясно, что эта ресентиментность — внутри системы подогревается, она имеет свой движок, который продолжает продвигать всю систему. Очевидно, что может включиться ещё один фазовый переход всей путинской системы в ещё более тяжёлую форму. Этого никто не исключает. А что касается долгосрочной перспективы, это было бы печально, если бы на почве крушения путинизма возник повторный ресентимент.
В нашей российской общественной жизни сейчас «тёмные времена», поэтому мы все пессимистичны и немного побаиваемся того, что Путин превратится в фигуру Сталина во второй половине XXI века в восприятии россиян и начнётся ресентимент уже по поводу Путина. Конечно, это была бы такая трагедия для исторического развития России. Но я надеюсь, что этого не произойдёт. Несмотря на все эти «тёмные времена» сегодня, если смотреть на глобальную ситуацию, то те режимы, которые были недемократичны всю вторую половину ХХ века на планете Земля, они стараются избегать ситуации большого количества политзаключённых. Это некоторый результат? Да, результат.
Второе. Всё-таки все эти режимы готовы принимать международных наблюдателей на своих выборах и временами они проводят какие-то меры, чтобы как-то демократизировать выборы. У нас был такой момент, когда режим явно понимал, что надо сделать какие-то шаги в направлении либерализации выборов или отношения к медиа, избегать политзаключённых в тюрьмах и т. д. В этом смысле я бы сказал, что это не импорт демократии, но это, несомненно, ориентация на глобальный стандарт.
Не случайно, что мир ужасается событиям в Мьянме, где одновременно много жертв во время гражданского конфликта и действия армии, ведь на фоне остального мира это выглядит уже как дикость. Беларусь — это чудовищный эпизод постсоветской истории Восточной Европы, но тем не менее, это щепетильный момент даже для Лукашенко. Он понимает, что у него слишком много полтизаключённых. Он давит общество, но с определённой периодичностью он их выпускает, стремясь сохранить для себя возможность в результате развития, проводя какую-то либерализацию, которую многие сейчас ждут в Беларуси, а многие считают, что её не будет, но контекст-то такой.
К чему я это говорю. Лет 100 назад, даже 80 назад, даже в европейской истории с людьми расправлялись гораздо более коротким путём и возможностей повлиять на ситуацию было гораздо меньше. Поэтому несмотря на всю чудовищную тяжесть постсовесткого транзита для России и для тех стран, которые не вошли сразу в ЕС или в НАТО, они сразу оказались в удобной рамке для того, чтобы восстанавливать демократические институты или их формировать. Но даже для этих стран нашего многострадального региона, если брать исторический горизонт 30-50 лет, полстолетия, мы пройдём далеко в направлении развития представительства, сохранения культурного и политического разнообразия.
Выступление Александра Морозова в стриме «Демократия извне?» на канале Форума свободной России. Полная запись эфира: https://youtu.be/ps2kIeRvrR0
