На фоне нарастающего вала новых репрессивных законов и новых репрессий, на фоне катастрофического поражения США в Афганистане новости о зловещей возне вокруг Алексея Пичугина не выглядят центральными. Трагическая судьба бессрочного заложника Путина, «железной маски», узника замка Иф давно не на первых полосах. А зря.
Приговоренный к пожизненному заключению по очевидно сфабрикованному делу, бывший шеф безопасности ЮКОСа стал символом несгибаемости. Почти 20 лет его не могли заставить дать желаемые Кремлем показания на Михаила Ходорковского. Несколько раз начинали его ломать, но он не сдавался, и путинские палачи отступали. Очень похоже, что сейчас дано указание доломать любой ценой.
Возможно, на этот раз у палачей получилось. Возможности человеческого организма противостоять пыткам – не только физическим, но и психологическим – имеют пределы. И ни один человек, у которого на месте внутренние органы, не осудит того, кто сдался после двадцати лет мучений. Сам Ходорковский неоднократно обращался к Пичугину с призывом дать любые показания, которые от него потребуют.
Но зачем это диктатору? Никакие «признания» Пичугина не повлияют на предстоящее окончательное решение Верховного суда Нидерландов по делу о компенсации акционерам ЮКОСа. Слишком очевидно, как такие «признания» выбиваются. По этой же причине они никак не повлияют на возможности и активность Ходорковского. Тогда зачем?
Рациональные аналитики не учитывают очень важную составляющую мотивации Путина и его приспешников. Это стремление продемонстрировать, что они могут сломать любого. Поэтому сопротивление бесполезно. У Путина еще не было ни одного своего «большого сталинского процесса» с оговорами товарищей, самооговорами и покаяниями его видных оппонентов. И он комплексует по этому поводу. Он жаждет этого триумфа тоталитарной воли. Без этого выстраиваемое им здание нового тоталитаризма остается каким-то недостроенным, незавершенным.
Вожделения Путина – и индивидуального, и коллективного (институционального) – не сводимы к безвкусной, кричащей и, в общем, нелепой роскоши нуворишей, зримым воплощением которой стали геленджикский дворец и золотой унитаз провинциального мента. Вернее, вся эта роскошь является атрибутом социального статуса. Как перстни и золотая цепь на шее у братвы. Но эти в высшей степени рациональные, прагматичные люди не замечают, как «кольцо всевластия» выедает им мозг, как они превращаются в его рабов, в горлумов.
Им нужны все новые подтверждения своего статуса. Все более архаичные, характерные для неограниченных владык прошлого. Им нужно пить из чаши, сделанной из черепа поверженного врага. Им нужно раздавить человека просто для того, чтобы показать, что они это могут. Могут себе позволить так себя вести в современном мире.
Через все эти индивидуальные «психологические процессы» пробивают себе дорогу процессы макросоциальные. И если сейчас палачи добьются успеха, это будет означать переход очередной черты на пути трансформации путинского режима в классический тоталитарный.
Александр Скобов
