Александр Скобов: "Новый авторитаризм" Путина — это глобальный вызов современной цивилизации
Продолжение. Начало тут, тут и тут.
Среди российских либералов все еще широко распространены представления о путинском режиме как о некоем «остаточном авторитаризме», обусловленном незрелостью предпосылок демократии в силу тяжелого наследия тоталитаризма: длительного отсутствия частной собственности и рынка, отсутствия гражданского общества, которое тоже не может существовать без частной собственности и рынка. На этих оценках основываются сохраняющиеся надежды на эволюцию путинского режима в направлении «нормальной» либеральной демократии по мере созревания предпосылок для нее в результате экономического прогресса. Эволюции по инициативе новых правящих элит. От них продолжают ждать «поворота к здравому смыслу», «начала диалога с обществом», «перехода к поиску компромиссов».
Эти представления глубоко ошибочны. Равно как и основанные на них надежды. Наследие тоталитарной эпохи не делало сползание к авторитаризму неизбежным. Болгария и Румыния имели точно такое же наследие. Они не были более индустриально развиты, чем СССР. Да и с дототалитарными демократическими традициями у этих стран европейской периферии было не лучше, чем у России. Тем не менее после антитоталитарных революций конца 80-х к авторитаризму они не сползли.
Путинская система создана не старыми доиндустриальными элитами, исторически обреченными и уходящими. Она создана новыми элитами постиндустриального общества. Она возникла на базе постиндустриального общества из заложенных в нем противоречий. Путинская система является разновидностью «авторитарного капитализма», который оказался способен вполне успешно конкурировать с капитализмом либеральным на нынешнем этапе постиндустриального развития.
Новый постиндустриальный авторитаризм — это бунт против уже состоявшейся модернизации. В значительной мере он опирается на антимодернизационные настроения тех слоев, которые добились достаточно высокого статуса в индустриальную эпоху, но проиграли в ходе постиндустриального перехода. Однако дело далеко не только в этом. Весьма популярное среди либералов понятие модернизации отнюдь не сводится к технологическому прогрессу и росту эффективности экономики.
Суть процесса модернизации в эмансипации личности, в освобождении ее от диктата государства, общества, малых групп. В расширении личного пространства, в котором никто не может человеку что-либо запрещать или предписывать. Права человека — это запрет на насилие одних людей над другими. Процесс модернизации неразрывно связан с глобальной тенденцией к понижению уровня насилия и жестокости в обществе. С расширением ограничений на то, что одни люди могут делать с другими людьми.
Приверженцы «нового авторитаризма» считают, что этих ограничений стало слишком много. Именно их они считают насилием. Насилием над человеческим естеством. В своем крестовом походе против «религии прав человека» они поднимают свое знамя «свободы». Свободы от ограничений на насилие и жестокость. Свободы от ограничений борьбы за доминирование. Они апеллируют к первобытным инстинктам. К архаике.
Любой авторитаризм — это архаика. Авторитаризм и есть архаика. Власть, не связанная правовыми и моральными ограничениями на насилие, — это архаика. Власть, являющаяся не сменяемым наемным менеджером общества, а его несменяемым хозяином — это архаика. Власть, ставящая себя выше общества — это архаика. Власть, основанная на почитании лидера, с исключительными личными качествами которого связывают все достижения и блага, — это архаика. Дремучая первобытная архаика. Новый авторитаризм стремится воплотить в жизнь антиутопию из фантастических романов и фильмов: высокотехнологическое общество, построенное на глубоко архаичных социальных отношениях.
Классический фашизм с его мечтой о «Новом Средневековье» был попыткой вернуть архаику неограниченного доминирования в общество, уже прошедшее индустриальную модернизацию. Практика показала, что вернуть средневековую архаику в общество, прошедшее буржуазную модернизацию, можно только путем тотального насилия и с помощью тоталитарного государства. Чтобы втащить архаику в постиндустриальное общество, тоже обязательно потребуется тоталитарное государство.
Путинский режим не будет двигаться в направлении изживания авторитарных черт по мере общественного прогресса. Он может двигаться только в направлении нарастания откровенно тоталитарных черт. И уже двигается.
Многие говорят, что за невероятной запретительно-репрессивной законотворческой активностью нашей «элиты» стоит исключительно желание выслужиться. Но как только ситуация перевернется, эти же люди с таким же рвением бросятся все это отменять. Никаких собственных принципов и убеждений у них нет. Не могу с этим согласиться. Чтобы проявлять такую поистине креативную изобретательность в выдумывании все новых запретов и кар, уничтожающих свободу выражения гражданами своего мнения и своей политической воли, надо эту свободу ненавидеть глубоко и искренне.
Дорвавшийся до власти в России «Бандитский Петербург» во главе с Путиным встал в авангарде борьбы новых элит за освобождение от какой бы то ни было ответственности, как перед собственными народами, так и перед мировым сообществом. Он выдвинул целостную и последовательную программу переустройства мирового порядка, основанного на признании верховенства права и приоритета прав человека. Она сочетала защиту суверенного права любого тирана подтасовывать итоги выборов, бросать в тюрьмы своих оппонентов и стрелять в протестующий против этого народ с утверждением права великой державы перекраивать границы, расчленять своих соседей и включать их в зону своего имперского диктата.
Эту программу путинский Кремль подкрепил правом вето в Совбезе ООН и ядерным шантажом. Используя слабости своих противников, он достиг многого. Он практически парализовал и превратил в бессильное посмешище главные международные институты. Он сплотил вокруг себя новый интернационал несменяемых диктаторов-изгоев, выживающих в современном мире в первую очередь за счет кремлевской поддержки. Ему удалось обратить вспять многие позитивные процессы 90-х.
В 90-е годы границы допускаемого государствами насилия по отношению к своим гражданам очевидно сжимались. Даже режимы, остававшиеся вполне авторитарными, вынуждены были подлаживаться под веяния времени и хотя бы имитировать классические демократические институты — разделение властей, выборы, многопартийность. Создавать хотя бы видимость соблюдения норм права и законности. Снижать массовость и жестокость репрессий. Нарушители новых границ допустимости сталкивались с жестким международным воздействием, вплоть до силового.
Сегодня режим Путина последовательно сдвигает границы допускаемого политического насилия назад — в архаику. Не только в России, но и во всех тех странах, режимы которых Путин «крышует». И если сегодня вновь стала возможна стрельба по мирным демонстрантам в Мьянме, это тоже заслуга международной политики Путина.
Повторю мысль, которую я высказывал уже много раз: ресурсное и технологическое превосходство не гарантирует западной демократии автоматическую победу над бросившим ей вызов «новым авторитаризмом» Путина. Ее руки в значительной степени связывает тоталитарный Континентальный Китай, который ведет собственную политику «тихого завоевания Запада изнутри», но более осторожно и скрытно. Фактически путинская РФ является его передовым авангардом, тараном, разрушающим систему международных сдержек. То, что плодами этой разрушительной работы будет пользоваться не она сама, — слабое утешение для сторонников свободы.
«Новый авторитаризм» Путина — это глобальный вызов современной цивилизации. И очень опасный вызов. Сам он не рассосется. Борьба с ним потребует усилий, мобилизации, жертв. И от внешнего мира, и внутри России. России необходимо движение Сопротивления диктатуре, которое будет готовить условия для ее свержения. Которое будет четко осознавать эту свою задачу. Которое будет осознавать себя частью мирового Сопротивления авторитаризму и архаике. Которое будет иметь образ будущего не только для России, но и для мира.
Это движение должно основываться на непримиримости к унижению человеческого достоинства, лжи и насилию. На нетерпимости к приспособленцам и пособникам тирании. На ценностях солидарности и защиты угнетенных. Оно должно решительно отвергнуть архаический «суверенитет людоедов» и однозначно выступить за верховенство наднациональных институтов. Оно должно признать, что та пока еще гибридная война, которую путинская РФ ведет против Запада, несправедлива со стороны путинской РФ и справедлива со стороны Запада.
Российское движение Сопротивления должно встать на сторону Запада в этой войне. Должно выступить за поражение своего правительства. Должно выступить за возвращение России к своим европейским корням и совместное противостояние евроатлантической цивилизации тоталитарному гиганту на Востоке. Должно отвергнуть российский имперский реваншизм и имперское построение российского государства.
Антизападничество и имперское сознание — наиглавнейшая «скрепа», позволяющая путинской диктатуре удерживать хотя бы относительную лояльность хотя бы относительного большинства. Не позволяющая движению протеста против диктатуры стать по-настоящему всенародным, как в Беларуси. И дающая возможность таким диктаторам, как Лукашенко, удерживать власть, несмотря на всенародное движение протеста. Поэтому нет задачи для российской оппозиции более насущной, чем слом этой «скрепы». Чем подрыв и разрушение имперской идеологии Кремля.
