Леонид Гозман о революции и крахе диктатуры
Надо понимать, что мы не можем предсказать, когда рухнет весь этот режим. В истории люди никогда не могли этого предсказать. За три дня до событий на площади Тахрир я разговаривал с египетскими историками, приехавшими из Каира, и спрашивал, долго ли у вас будет сидеть Мубарак. Они, интеллигентные, образованные люди, мне с полной убежденностью тогда сказали, что Мубарак будет сидеть до смерти, а когда помрет, то будет править его старший сын. Через 3 дня началась революция.
Мы знаем, что мы про революции ничего не знаем. Я не знаю, когда она будет. И вы не знаете, и никто не знает. И это ровно тот случай, когда «делай, что должно». А вот для того, чтобы делать, что должно, надо понимать две вещи. Первое, что режим рухнет, скорее всего, не под ударами оппозиции. Удары оппозиции, массовые протесты — это необходимое условие для того, чтобы он обрушился, но обрушится он не из-за этого. Он просто весь сгниет, если еще не сгнил. В этом смысле плесень во дворце Путина, конечно, символична. Фантастически символична со всех точек зрения.
Удары помогут режиму упасть, но он упадет не из-за них. Это надо понимать и не опускать руки из-за того, что его крах режима не наступает сразу.
А самое главное вот что. Режим оставляет после себя руины. Главная задача после того, как этот режим рухнет, это строительство на руинах. Это создание горизонтальных структур, без которых будет невозможно строительство новой страны. Это выдвижение лидеров этой страны, руководителей этого строительства, которые выбираются не собранием памфиловским, а которые становятся в общественном сознании такими людьми.
Таким в свое время стал Мандела, таким был Валенса. Таким имеет все шансы стать, а может быть и уже стал Алексей Навальный. Это не короткая дистанция, а более длинная. И у этой длинной дистанции мы выигрываем по кусочку.
Полное выступление смотрите на нашем канале: https://youtu.be/WVclm9pWMvk.
