Механизм переходного правосудия поможет России преодолеть последствия советской и авторитарной диктатур. Главное, чтобы у новых властей была смелость им воспользоваться, пишет Константин Эггерт.
Это документ стоит прочитать. С моей точки зрения, в сфере российского права ничего более концептуального и значительного не публиковали больше четверти века — с того декабрьского дня 1993 года, когда в России приняли первую и пока единственную постсоветскую конституцию. Авторы доклада «Между местью и забвением: концепция переходного правосудия для России» — юрист из Москвы Николай Бобринский и правозащитник из Нижнего Новгорода Станислав Дмитриевский — потратили почти пять лет на создание механизма юридического преодоления последствий как советской диктатуры, так и нынешнего режима.
Дряхлеющая власть Путина
Солженицынскую тему «Как нам обустроить Россию» в последнее время обсуждают много — на YouTube-каналах оппозиционной направленности, в сетевых пабликах критиков Путина, на конференциях немногих оставшихся на плаву «системных либералов». Вопрос: «Что дальше?» волнует все большее число людей. Неудивительно: нынешний политический режим заметно одряхлел, окостенел, почти совсем оторвался от реальной жизни и больше не может предложить России ничего нового. Даже те, кто еще недавно уныло спрашивал: «Если не Путин, то кто?», теперь все чаще говорят: «Кто угодно, только не Путин».
Будущему России много внимания уделяет Алексей Навальный. Михаил Ходорковский продвигает концепцию России как «гардарики — страны городов». Однако Бобринский и Дмитриевский, поддержанные московским Институтом права и публичной политики и его директором Ольгой Сидорович, начали работу над концепцией правосудия для постпутинской России вскоре после аннексии Крыма, в разгар империалистической истерии, охватившей страну. Тогда многим казалось, что путинский режим обеспечил себе политическое бессмертие. Юрист и правозащитник этот «белый шум» сумели отфильтровать. Результат впечатляет.
«Зачем люстрировать, если можно судить?»
В разговорах о том, как разобраться с тоталитарным прошлым и авторитарным настоящим, в России неизменно повторяются два мнения: «Хорошо бы нам провести массовую люстрацию!» и «Вот бы нам сделать так, как в Германии после Гитлера!». Бобринский и Дмитриевский изучили опыт тех стран, которые прошли через болезненный период расчетов с авторитарным и тоталитарным прошлым, проанализировали российское и международное законодательство. Многие их выводы звучат неожиданно. Например, «Зачем люстрировать, если можно судить?».
Немалопреступлений, совершенных госслужащими, включая прокуроров, следователей, сотрудников НКВД-КГБ или росгвардейцев, подпадают под статьи уголовного законодательства уже сейчас. Ведь для многих, кто совершил реальные преступления, люстрация — то есть, запрет на работу в государственных органах — стала бы предпочтительным выходом из ситуации. Бобринский и Дмитриевский предлагают простить десятки тысяч рядовых сотрудников избиркомов — при условии, что они честно расскажут о том, как они фальсифицировали результаты голосования и дадут показания на высокопоставленных организаторов «вбросов» и «каруселей».
Или возьмем призывы использовать опыт Германии. Он, с точки зрения авторов доклада, действительно полезен. Но, скорее, не столько тот, что связан с денацификацией после Второй мировой войны, а современный, приобретенный после воссоединения страны в 1990 году. В ФРГ довольно успешно расследовали преступления коммунистического марионеточного режима ГДР и отдали под суд и сотрудников политической полиции «штази», и даже некоторых бывших членов восточногерманского политбюро.
И международные трибуналы по делам о преступлениях против человечности или об агрессивных войнах тоже, оказывается, можно совершенно законно создать в нашей стране при участии ООН и других международных организаций. А еще в документе есть предложения по решению проблемы сроков давности за преступления времен Ленина-Сталина, методах компенсации жертвам террора и их потомкам, созданию институтов национальной памяти…
Шанс на очищение и примирение
Авторы доклада «Между местью и забвением» утверждают: необходимо рассмотреть все случаи беззакония, включая преступления девяностых годов. Это и две чеченские войны, и даже (предположительно) неправовые решения эры приватизации, например, пресловутые «залоговые аукционы». «Если мы станем замалчивать то, что происходило при Борисе Ельцине, при всех его заслугах, то никакого очищения и примирения не случится. Политическая ангажированность убьет саму идею общественного воздаяния и примирения», — сказал мне Николай Бобринский.
В общем, с последним столетием — от большевиков до Путина — вполне можно разобраться, было бы желание будущей власти: прежде всего, законно избранного нового российского парламента. Вопрос в том, будет ли это желание. Ведь есть, например, и такой вариант развития событий: к власти приходят радикальные левые, они сажают олигархов, условного Чубайса и часть путинской элиты, которая, как считают многие россияне левых взглядов, создала в России то, что называется сегодня «капитализмом». При этом эпоху «самого вкусного советского мороженого и самого передового образования в самой читающей стране мира» они не трогают. В Европейском союзе нормальные современные социал-демократы и «зеленые» — одни из главных оппонентов любого авторитаризма, включая советский. Но в России их пока мало.
Для переходного правосудия нужна смелость
Опасность того, что идеи доклада «Между местью и забвением» окажутся невостребованными или искаженными, очень велика. Они касаются не только судов, прокуроров, архивов и приговоров. Доклад, по сути, о возможности морального исцеления страны и смягчении вековечно жестоких российских нравов. Для этого нужно сказать и выслушать горькую правду о прошлом, осудить беззакония, наказать убийц, фальсификаторов, агрессоров, утешить жертв или их потомков и сказать самим себе: «Никогда больше!».
Сегодня все, что написано в суховатом, но простом и ясном тексте доклада «Между местью и забвением», кажется почти фантастикой. Но такой же фантастикой когда-то казались возможность свободно исповедовать свою веру или заниматься бизнесом, ездить в Париж или читать Довлатова, наконец, просто покупать, а не «доставать» пресловутую «колбасу». В один августовский день 1991 года все это внезапно стало реальностью.
Уже скоро мы выясним, повторяются ли в России чудеса.
Автор: Константин Эггерт — российский журналист, автор еженедельной колонки на DW и интервью-проекта DW «вТРЕНДde». Константин Эггерт в Facebook: Константин Эггерт, в Telegram: Oberleutnant_Eggert
