Владимир Путин выполнил свою главную задачу в Сирии. Ровно пять лет назад он отправил российских летчиков в Сирию, чтобы спасти режим Башара Асада от казавшегося неминуемым коллапса. Об этом его молил и сам сирийский диктатор, и его иранские спонсоры.
Путин против Америки
Корпус стражей исламской революции и его ливанская клиентура в лице боевиков шиитского движения “Хезболлах” в конце сентября 2015 года устали подпирать бездарную сирийскую армию, которой противостояли исламисты разных мастей, поддерживаемые разными региональными игроками — Турцией, Саудовской Аравией, Катаром — и формированиями сирийских курдов. Кремль дал Асаду и иранцам то, чего им очень не хватало: массированную поддержку с воздуха и средства ПВО. Вскоре за летчиками последовали морские пехотинцы, военные советники, а затем и наемники из ЧВК Вагнера.
Сегодня не похоже, что кто-то может выгнать Башара Асада из президентского дворца в Дамаске. Путин расширил и модернизировал существующие еще с советских времен небольшие базы в Латакии и Тартусе. Для России, которая не была, не является и не будет глобальной военно-морской державой, это не самое важное приобретение. Какие выгоды приобрел российский режим, точнее, конкретные его представители, от эксплуатации природных ресурсов Сирии, ясно не вполне, но активность «вагнеровцев» часто фокусировалась на объектах типа месторождений и нефтеперерабатывающих заводов.
На вопрос «Зачем Путину нужна была эта война?» эксперты часто дают ответы типа «Он хотел сохранить традиционное влияние России в стране-союзнике» или «Он спасал базы на сирийском побережье». Это верно лишь отчасти. На самом деле, основная причина кремлевского вмешательства в сирийскую войну была той же, что и всегда: борьба с Америкой. Ее Путин ведет с момента произнесения памятной мюнхенской речи 2007 года. Главный ночной кошмар российской верхушки — потеря власти и захваченных с помощью этой власти активов. США с их санкциями и миссионерским желанием демократизировать весь мир (несколько ослабленным при администрациях Барка Обамы и Дональда Трампа) — самая опасная угроза коллективному Кремлю.
Сирия-2015 стоит в том же ряду, что Грузия-2008 и Украина -2014. А за ней последовала Черногория-2016, (где Москва пыталась организовать государственный переворот, чтобы предотвратить вступление страны в НАТО) и Венесуэла-2019 (где Кремль поддержал узурпатора Николаса Мадуро). Теперь в этом ряду оказалась и Беларусь-2020. Там Кремль встал на сторону Александра Лукашенко в его борьбе против собственного народа. Путин очень серьезно относится к роли защитника диктаторских режимов во всем мире. По его мнению, это заставляет США воспринимать его серьезно. Так он думал и в сентябре 2015 года, когда начинал сирийскую операцию. Вдобавок к этому моменту он убедился в слабости и нерешительности администрации Обамы, а слабость оппонентов всегда раззадоривает Путина и придает ему уверенности.
Что выиграла Россия?
Однако с точки зрения национальных интересов России, а не российского режима, спасение Асада — более чем сомнительная операция. Москва теперь прочно привязана к судьбе сирийского режима, и, что еще хуже, его иранских патронов. Происходит это в эпоху драматических перемен в регионе. Нормализация отношений Израиля с Объединенными Арабскими Эмиратами и Бахрейном, осуществленная при посредничестве Вашингтона, — не до конца оцененный исторический сдвиг в региональной политике. Это крайне неприятный сюрприз не только для режима мулл в Тегеране, но и для Кремля. Там преждевременно поверили в закат американского влияния на Ближнем Востоке и неизбежность иранской гегемонии.
Если за ОАЭ и бахрейнцами последуют, как ожидается, Судан, Оман и (в обозримом будущем) Саудовская Аравия, то Ирану придется несладко, а крах хомейнистского режима может оказаться вопросом нескольких лет. Без поддержки из Тегерана Асад будет очень уязвим. Более того, его желание договориться с Вашингтоном и Эр-Риядом любой ценой может тогда оказаться непреодолимым. Россия никак не сможет этому помешать, а ее военное присутствие в Сирии легко станет разменной монетой в политической игре дамасского режима.
Стратегическая близорукость Путина проявилась и в отношениях с другим региональным игроком — Турцией. Неформальное взаимопонимание по Сирии казалось бы, достигнутое в 2015-2016 годах с президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом, сегодня сильно подорвано. Четыре-пять лет назад Кремлю казалось, что он «откалывает» от Америки ее важнейшего союзника по НАТО, да еще начинает поставлять ему оружие — ракетные комплексы ПВО.
Однако Эрдоган не церемонится с Путиным. Сегодня он финансирует часть антиасадовских сил в Сирии, воюет с кремлевским клиентом маршалом Халифой Хафтаром в Ливии и вдобавок поддерживает Азербайджан в боевых действиях против ближайшего союзника Москвы — Армении.
Пять лет спустя ответ на вопрос «Что дала российскому народу война Путина в Сирии?» звучит просто: «Ничего». Народ это чувствует и хочет ее прекращения . Престиж Путина и национальные интересы России оказались разными вещами. Тем, кто придет в Кремль после него, придется определить эти интересы заново.
Автор: Константин Эггерт — российский журналист, автор еженедельной колонки на DW и интервью-проекта DW «вТРЕНДde». Константин Эггерт в Facebook: Константин Эггерт, в Telegram: Oberleutnant_Eggert
