У нас в гостях, живущая в США журналист и писатель Ксения Кириллова, чей глубокий анализ происходящих в этой стране драматических процессов, несомненно, будет интересен всем…
У нас в гостях, живущая в США журналист и писатель Ксения Кириллова, чей глубокий анализ происходящих в этой стране драматических процессов, несомненно, будет интересен всем тем, кто пытается объективно разобраться в ситуации.
Тем, кто сегодня не живет в Америке очень сложно разобраться в том, что сейчас происходит. СМИ, даже западные доносят порой искаженную политической принадлежностью картину, поэтому, хотелось бы поговорить с человеком, который может наблюдать происходящее своими глазами, находясь вне схватки. Как лично вы видите эту ситуацию?
Первое, о чем надо сказать, что проблемы в стране действительно есть. И у протестов, охвативших страну, существуют в том числе и объективные причины. В обществе действительно присутствует социальное расслоение, долговременное снижение уровня жизни, резко усиленное коронакризисом, бытовой расизм, и в то же время действительно высокий уровень преступности в среде афроамериканцев.
Еще одна причина – это утрата доверия населения к государственным органам, где действительно возможен произвол и злоупотребления, прежде всего в отношении наиболее незащищенных в социальном плане слоев населения, среди которых в Америке непропорционально много представителей чернокожего населения.
Нам, гражданам путинской России, для которых демократические страны Запада, а Америка, в особенности, воспринимаются, почти как идеал и пример для подражания, по крайней мере в области коммуникаций между гражданским обществом и государством, а также в области реализации гражданских прав, слышать о системном произволе властей в США, довольно непривычно. Неужели – все так плохо?
Прежде всего надо понимать, что в нашем несовершенном мире нет и не может быть ничего идеального. А природа государства во всем мире такова, что любые госорганы, в первую очередь силовые структуры и спецслужбы, склонны к произволу, если оказываются в ситуации безнаказанности. Такова человеческая природа. Американские, разумеется, не являются в этом смысле исключением.
Конечно, подобные злоупотребления по своему уровню и масштабу существенно отличаются от того, что происходит, к примеру, в России. Американская полиция не применяет к заключенным физических пыток и довольно редко фабрикует уголовные дела, тогда как в России человек, попавший в жернова «системы», может оказаться абсолютно бесправным. Ему не приходится рассчитывать ни на справедливый суд, ни на эффективную поддержку гражданского общества или СМИ.
Судьи в России слепо выполняют любые, зачастую откровенно абсурдные требования стороны обвинения, вынося заранее заготовленные приговоры, независимых СМИ практически не осталось, а реакция граждан зачастую не только не приносит результата, но и заканчивается новыми репрессиями. Более того, сами законы носят настолько репрессивный характер, что практически любой может даже невольно нарушить их. Проще говоря, система коррупции и беззакония в России настолько зацементирована на уровне как законодательной и исполнительной, так и судебной властей, что никакие косметические «реформы» уже не смогут ее изменить, и ситуация требует полного «форматирования».
В Америке, в отличие от России, проблемы вполне можно решить без тотального демонтажа системы. Здесь существует гражданское общество, независимые суды и СМИ, а также созданы специальные органы, не только формально, но и на практике надзирающие за деятельностью чиновников, к примеру, омбудсмены и офис Генерального инспектора. Однако, все эти институты и структуры, которые прекрасно работают для среднего класса, зачастую буксуют, когда речь идет о защите прав людей, которые относятся к наиболее уязвимым социальным категориям. Более того, чаще всего, представители этих категорий попросту не могут «дотянуться» до них – к примеру, не могут позволить себе оплатить услуг адвоката или даже не знают о существовании Генерального инспектора или омбудсмена.
К примеру, в 2016 году в калифорнийском городе Окленде разгорелся скандал – выяснилось, что офицеры Оклендского отделения полиции насиловали жертву торговли людьми, 16-летнюю девочку-подростка, которую обязаны были защищать. Более того, вся правоохранительная система на разных уровнях покрывала насильников, не предоставив их жертве никакой защиты.
Именно разрыв между уязвимым статусом человека и доступностью для него средств защиты от произвола и создает тот пробел, в рамках которого силовики и чиновники чувствуют свою безнаказанность. Таким образом, устранение этой проблемы не требует тотального форматирования системы, достаточно лишь создать механизмы, которые стали бы связующим звеном между социально незащищенной жертвой и уже существующими механизмами защиты – к примеру, организации, помогающие жертвам государственного произвола, по примеру тех, которые помогают жертвам домашнего насилия; равно как и какие-то формы гражданского контроля. Если решение проблемы расовых противоречий требует долгой и кропотливой работы с общественным сознанием, то уменьшение масштабов злоупотреблений вполне достижимо в процессе усовершенствования системных механизмов.
Ваше личное отношение к происходящему?
С одной стороны, как я уже говорила – у происходящего есть объективные причины, и, в этой связи решимость людей отстаивать свои права вызывает уважение. Это действительно заложено в «генетическом коде» американцев. С другой стороны, очевидно, что этот протест сейчас не разрешается в конструктивном русле. Переписывание истории, уличные беспорядки, порой сопровождающиеся мародерством, насилие и ненависть в отношении полиции, эксплуатация расовых противоречий и предельная поляризация общества, которая наблюдается сегодня – это явно деструктивные вещи, которые вряд ли приведут к разрешению имеющихся проблем по существу, и только усугубят ситуацию, качнув «маятник» в другую сторону и вызвав негативную реакцию другой части населения.
…ни республиканцы, ни демократы не подумали о том, что в Америке традиционно на исход выборов влияют не твердые сторонники одной или другой партии, а так называемые «колеблющиеся»
В американской консервативной прессе мне попалось такое мнение, что, мол, тот факт, что у протестного движения нет никакого единого центра, какой-либо согласованности в выдвижении требований, не делается попыток создания какого-то органа, который мог бы служить посредником между официальными структурами и улицей, свидетельствует о том, что все движение так или иначе инспирировано и направляется Демпартией, которая и является на деле своего рода «головной структурой» протестов, направленных на свержение Трампа. Хотелось бы услышать ваше мнение по поводу этой точки зрения…
Это обычная конспирология. В реальности же все процессы достаточно стихийны, и Демпартия, если бы даже очень хотела устроить чего-то подобное, не смогла бы ничего сделать, не будь уже существующих предпосылок для недовольства. Более того, Демпартия сама по себе – это достаточно разобщенная структура. Другое дело, что и демократы, и республиканцы с самого начала пытались не просто использовать протесты, но максимально их политизировать, чтобы сплотить своих сторонников. Они прекрасно понимают, что сторонников другой партии им не переманить, и потому сосредоточились на «заигрываниях» со «своим» электоратом, не задумываясь о том, насколько это поляризует и без того расколотое американское общество.
К тому же ни республиканцы, ни демократы не подумали о том, что в Америке традиционно на исход выборов влияют не твердые сторонники одной или другой партии, а так называемые «колеблющиеся» избиратели, которые отдают свои голоса той партии, которая, как им представляется, в большей степени отвечает их интересам в данный момент времени.
Например, когда произошла эта история с убийством Джорджа Флойда и вспыхнули протесты, то поначалу казалось, что демократы умело смогли «оседлать» протестную волну, максимально консолидировать ряды своих сторонников и привлечь часть независимых избирателей, что серьезно обрушило рейтинг Трампа, который в самом начале протестов допустил ряд серьезных ошибок. Согласно данным агентства Reuters, действия Трампа во время массовых волнений в начале июня одобряло лишь 33% американцев. 57% опрошенных сообщили, что считают их неадекватными.
А что больше всего возмутило людей в поведении Трампа?
Прежде всего, это, разумеется, демонстративное нежелание видеть разницу между мирными протестующими и погромщиками, точнее, приравнивание всех протестующих к мародерам. Сюда же относится и непризнание факта существования бытового расизма или злоупотреблений со стороны силовиков. Возмущение американцев вызвала также угроза Трампа задействовать армию для разгона протестов.
Дело в том, что американцы, как, в общем-то, и все люди, реагируют на вещи, которые так или иначе относят на свой счет. Видео, на котором полицейский хладнокровно душит беззащитного Флойда, действительно шокировало очень многих, а отнюдь не одних только афроамериканцев. Это наложилось на растущее недоверие населения к власти – как к силовикам, так и к элитам. Экономический спад, вызванный эпидемией коронавируса, равно как и масштаб самой эпидемии, лишь усилил народное недовольство.
Поэтому многие американцы, независимо от цвета кожи, представили себя если даже не на месте жертв полицейского произвола, то на месте протестующих. Причины протеста в этой самоидентификации были уже второстепенными. Как вы понимаете, чем выше протестный потенциал общества, тем проще людям ассоциировать себя с митингующими, даже если конкретный человек не принимает участия в данных протестах. Право выражать свое недовольство посредством уличных акций американцы считают своей неотъемлемой свободой, и на покушение на свои свободы они реагируют болезненно.
И в этой ситуации Трамп, игнорируя требования протестующих, клеймит их мародерами и террористами, и обещает вывести на улицу армию и подавить протест силой. При этом полиция действительно принимается жестко разгонять протесты, включая вполне мирные акции. Многие американцы увидели в этом прямое посягательство на их собственные конституционные права. Проще говоря, многие спросили себя: «Если Я завтра выйду на улицу, чтобы заявить протест, меня тоже заклеймят террористом и будут, условно говоря, давить танками? Я ведь тоже недоволен ситуацией в стране». Показательно, что страх подавления гражданских свобод на первых порах даже затмил в глазах людей негативный эффект от вполне реальных погромов и откровенного разбоя.
онятно, что Трамп пытался произвести впечатление на свой электорат, демонстрируя, как быстро он наведет порядок и начнет, цитирую, «доминировать на улицах». Однако этого у него тоже не получилось, что не добавило ему поддержки со стороны если не «ядерного электората», то тех, кто склоняется в эту сторону, и ожидал от него каких-то жестких действий против протестующих, но так и не дождался.
Насколько я понимаю, он ничего поделать-то и не мог. Ведь все основные протесты проходили в демократических штатах и в городах, которые контролируются демократическими мэрами, которые активно противодействовали попыткам Трампа задействовать войска. Да и армия была явно не в восторге от его угроз, и всячески от этого дистанцировалась.
Именно поэтому Трампу не следовало бросаться пустыми угрозами, которые в результате не подтвердились действиями. Вспомним, что такую же ошибку допустил Янукович во время Майдана. Он постоянно грозился его подавить, пару раз предпринял жесткие попытки сделать это, а затем отступал. В результате он лишь разозлил людей, и в то же время продемонстрировал свою слабость, неспособность справиться с ситуацией. Трамп вначале вел себя похожим образом, то жестко разгоняя протестующих ради «фотосессии» с Библией, то убегая от них в бункер и посылая оттуда гневные твиты. Учитывая, что он уже оказался в похожем положении в ситуации с коронавирусом, когда, с одной стороны, постоянно обещал открыть экономику, а с другой, не мог этого сделать, потому что не мог справиться с последствиями эпидемии, вполне понятно, почему его рейтинг продолжал падать.
Однако демократы, как и следовало ожидать, перегнули палку. Казалось, они смогли «поймать волну» и переломить прогнозируемый ранее исход выборов. Но они вместо того, чтобы закрепить свой успех, они стали вести себя так, что начали отталкивать не только колеблющихся, но и своих умеренных сторонников. Похоже, они либо не замечают своих ошибок, либо просто не могут повлиять на протестующих.
В чем это выражается?
В первую очередь, в сведении сложного клубка проблем к одному лишь расизму. Постоянное педалирование этой темы и заигрывание с радикальными группами ожидаемо привело к тому, что маятник качнулся в другую сторону. При этом направление протестной волне задают не политики, а активисты самых разных мастей: лидеры движения Black Lives Matter (BLM), социалистически настроенные студенты-идеалисты, левые анархисты и так далее. Лидерам Демократической партии приходится, с одной стороны, демонстрировать этим людям свою поддержку, чтобы не лишиться их голосов на выборах, с другой стороны, лавировать между ними и более умеренной частью общества, не желающей кардинальных перемен и уже уставшей от протестной активности. Притом видно, что лидеры Демпартии не могут контролировать эту ситуацию.
Проблема возникла не только в том, что часть протестов сопровождалась грабежами и насилием, а некоторые требования протестующих были явно утопичны (к примеру, упразднить полицию как таковую или полностью лишить ее финансирования). Основная проблема в том, что протестующие, а точнее, лидеры BLM, стали спонтанно создавать новую социальную норму. Невозможность публично заявить, что все без исключения жизни имеют значение, отказ предоставить чернокожим студентам поблажки на экзамене, вставание на колени и покаяние перед афроамериканцами со стороны белых американцев; снос памятников и переоценка истории – все это на глазах становится не только субкультурой протеста, но и новой общественной нормой. К слову, преклонение колена изначально символизировало протест против полицейского насилия, а вовсе не покаяние, но беда в том, что об этом уже мало помнят не только россияне, но и сами американцы, тем более что общий контекст этого жеста сегодня изменился.
И здесь, как мы уже говорили, люди вновь начинают примерять эту ситуацию на себя: не угрожает ли эта стихийная смена правил им самым? Будут ли для кого-то значимы права НЕ чернокожих граждан в «постфлойдовской» Америке? Люди спрашивают себя: если лично я стану жертвой чернокожего преступника, будет ли полиция защищать меня против него? Даже американцы, искренне отвергающие белый расизм, теперь боятся дискриминации, направленной в обратную сторону, против них. И видя, что Демократическая партия идет на поводу у этих тенденций, начинают склоняться в сторону Трампа как «защитника белых».
…ни демократы, ни республиканцы сегодня не только не пытаются достигнуть компромисса, но наоборот, играют на усиление политизации и дальнейший раскол общества.
Многие считают, что ничего экстраординарного в происходящем сегодня в Америке нет, мол было движение за равноправие, такие Лидеры с большой буквы, как Мартин Лютер Кинг, мощнейшая антивоенная кампания в годы войны во Вьетнаме, наконец и беспорядки на расовой почве, вполне сопоставимые с нынешними по размаху, например в Лос-Анжелесе в 1992 году. Как вы считаете – правы эти люди?
Думаю, что нет. И дело здесь даже не в длительности, масштабе и наличии мародеров – понятно, что желание отдельных людей поживиться чужим имуществом на фоне социальной нестабильности не зависит от политических взглядов. Такие люди всегда были и есть, но ключевой момент в другом. Движение за гражданские права Мартина Лютера Кинга привело к отмене сегрегации, то есть к кардинальным изменениям в американском обществе. Однако эти изменения все же были введены государством – разумеется, под воздействием протестов. Вспомним, знаменитая речь Кинга «У меня есть мечта» прозвучала 28 августа 1963 года, а закон о гражданских правах был принят почти на год позже, в июле 1964 года.
Да, в Соединенных Штатах далеко не первый раз общественная и законодательная норма меняется под воздействием гражданской активности. Но раньше эта новая норма не создавалась хаотично, стихийно и радикально. Она являлась новой версией общественного консенсуса, формой уступки государства обществу. Мартин Лютер Кинг не менял правила сам, он лишь подтолкнул общество и государство к уже назревшим переменам. Точнее, какие-то элементы новой нормы создавались спонтанно – к примеру, в результате отказа чернокожих пассажиров в транспорте уступать места белым. Однако это не было так всеохватно. Новая норма постепенно пробивала себе право на существование, разрасталась, шлифовалась, получала легитимность со стороны общества и государства.
Это действительно чем-то напоминает ситуацию в России в 1917 году, когда большевики ввели понятия «социалистической законности» и «революционной целесообразности»
Но сейчас, во времена Интернета, оказалось, что норму можно создать стихийно, без всякого участия государства, и она мгновенно охватывает все общество. При этом сама по себе норма может быть не только выстраданной на почве реальных проблем, но и достаточно надуманной и нелепой. Конечно, у нее отсутствует государственный механизм принуждения, однако он с лихвой компенсируется общественными механизмами: возможностью уволить, затравить, засудить несогласного человека, разорить его бизнес и так далее.
Получается довольно странная ситуация. С одной стороны, настоящей революции в Америке нет и пока не предвидится. Но с другой, мы видим отдельные элементы революционных процессов. В протестном ажиотаже спонтанно создаются какие-то новые правила, которые мгновенно подхватываются мейнстримными медиа и большими компаниями, боящимися потерять клиентов. Эти три фактора: Интернет, СМИ и рынок на ходу меняют привычные правила. И, конечно, все больше людей испытывает тревогу: какой же будет та новая социальная норма, которая родится не из закона и консенсуса разных частей общества, а из хаоса?
Это действительно чем-то напоминает ситуацию в России в 1917 году, когда большевики ввели понятия «социалистической законности» и «революционной целесообразности». Неопределенность в принципе пугает людей, и мало кто хотел бы попасть под волну очередной непредсказуемой «революционной законности». Да, протестующие в США не захватили власть и даже не стремятся к этому, но оказалось, что введение новых правил сегодня возможно, минуя властные институты. И это – те реалии, в которых нам приходится жить сегодня.
В итоге те люди, которые еще вчера сочувствовали убитому Флойду и солидаризовались с протестующими, беспокоясь как минимум о сохранности своего права на протест, сегодня боятся гораздо более серьезной угрозы – того, что хаотично и радикально возникшие социальные нормы могут затронуть лично их.
Еще раз подчеркну: проблемы в Америке есть, их очень много, и их нужно решать. Люди, безусловно, имеют право на мирный протест. Но в нормальной ситуации этот протест разрешается конструктивно, с учетом интересов всех общественных групп. В данном же случае элиты обеих партий не заинтересованы в конструктивном его разрешении и объединении общества. Напротив, они пытаются выжать из противостояния максимум пользы на грядущих выборах, совершенно не думая, что будет со страной.
А как выглядит из Америки вся эта история с памятниками. Скажу честно – если демонтаж памятников деятелям Конфедерации еще можно понять, но ритуальное осквернение и стихийный снос статуй Колумбу, который, насколько знаю, произошел уже в четырех городах – в глазах многих выглядит варварством и дикостью. Как ко всему этому относятся рядовые американцы?
Это действительно очень болезненный и непростой вопрос. И в том, что касается увековечивания памяти деятелей Конфедерации и в том, что касается таких личностей, как Христофор Колумб. К примеру, со сносом памятников военачальникам-южанам тоже согласны далеко не все. Некоторые говорят о том, что несправедливо говорить только о южанах как о рабовладельцах, когда Отцы-основатели – тот же Джефферсон – владел сотнями рабов. Другие отвечают на это, что Джефферсон жил до возникновения в обществе мощного движения за отмену рабства. А вот Линкольн, который также был рабовладельцем, в годы Гражданской войны отпустил своих рабов на свободу. Вопрос, опять же, не в этом, а в том, что такие вещи должны решаться на основе нового общественного договора.
Вандализированная статуя Христофора Колумба, незадолго до того, как она была сброшена с постамента и утоплена в озере в Ричмонде, штат Вирджиния
Да, это нормально, если общество пересматривает свою историю, исходя из новых гуманистических представлений. Это нормально, что памятники отдельным противоречивым личностям могут демонтироваться и переноситься с площадей в музеи. Вполне нормально, что прежний негласный общественный договор, заключенный еще во времена сегрегации, может объективно устареть. Но в таком случае необходим новый общественный договор, новый социальный консенсус, и это тоже не решается стихийно.
Фактически, политические элиты из обоих политических лагерей в Соединенных Штатах сегодня подкладывают бомбу замедленного действия под собственную страну, ставя свои интересы выше общеамериканских.
К чему все это приведет, что будет дальше с Америкой?
Я думаю, что конкретно эти протесты рассосутся. Людям позволили выпустить пар, выплеснуть недовольство и даже в чем-то почувствовать себя победителями. Но раскол общества, разделенного на два совершенно непримиримых лагеря, никуда не денется. Более того, люди, вслед за политиками, начали видеть в другом лагере экзистенциальную угрозу для себя и для страны. Заметьте, насколько радикально звучат взаимные обвинения в обоих лагерях. Речь идет уже не о политических оппонентах, а о «врагах», цель которых, по словам их оппонентов, «уничтожить Америку». Каждый лагерь мечтает «вернуть себе страну», считая, что в руках их противников она попросту погибнет.
При этом ни демократы, ни республиканцы сегодня не только не пытаются достигнуть компромисса, но наоборот, играют на усиление политизации и дальнейший раскол общества. Никто не хочет идти на уступки другой стороне, и этим элиты словно специально подталкивают общество к гражданской войне. Не менее опасна и даже преступна здесь игра на расовых противоречиях. Фактически, политические элиты из обоих политических лагерей в Соединенных Штатах сегодня подкладывают бомбу замедленного действия под собственную страну, ставя свои интересы выше общеамериканских.
В краткосрочно перспективе, как уже говорилось, эта ситуация может привести к тому, что демократы упустят то преимущество, которое они получили в начале протестной волны, и на президентских выборах вновь победит Трамп. Что касается долгосрочной перспективы, даже российские футурологи из числа профессионалов, действительно знающих Америку, отмечают, что вероятность полноценной гражданской войны, слава Богу, крайне низка, а к власти в Америке рано или поздно придут новые элиты, которые вынуждены будут договариваться между собой. Я соглашусь с этим с одной оговоркой: деструктивные процессы, происходящие сегодня, невозможно будет разрешить автоматически на основании одного лишь консенсуса новых элит.
Социальные процессы имеют свойство выходить из-под контроля. Взгляните, ведь друг другу противопоставляются уже не только люди разных взглядов, но и разные идентификации, которые в других условиях могли бы бесконфликтно сочетаться в одном человеке, к примеру, любовь к порядку и отсутствие расизма, патриотизм и уважение прав человека, либеральные взгляды и религиозность. Сейчас они сопровождаются рядом ассоциаций и клише, которые делают их несочетаемыми (вспомним видео конфликта пастора и протестующих в так называемой «Автономной зоне» в Сиэтле.
Часть из этих процессов, конечно, будет носить обратимый характер, и какой-то процент из числа участников сегодняшних враждующих лагерей когда-нибудь созреет для примирения, а часть людей умеренных взглядов и вовсе не будет вовлечена в конфликт. Но часть общества привыкнет жить в радикальной непримиримой парадигме. Попытки соединить расколотую страну, отвыкшую от поиска компромиссов, могут занять годы и десятилетия, и это будет очень болезненный процесс.
Беседовал Федор Клименко
