Пензенский приговор по делу вымышленной «Сети» — образцовый в том плане, что он не оставляет ни малейшей лазейки, ни малейших оснований предполагать, что Путин чего-то не знал. Что его дурят некие злонамеренные «силовики» и надо просто до него достучаться и просто открыть ему глаза.
И чтобы ни у кого не осталось уже и тени сомнений, пензенский приговор был сразу же сопровожден заявлениемпресс-Пескова: уже разбирались и больше вмешиваться не будем. Означает это буквально следующее: Путин считает, что за мечты о революции и разговоры о ней на кухне надо давать до 18 лет. И если для того, чтобы за мечты и разговоры о революции дать 18 лет, надо придумать несуществующую организацию и применить пытки, значит, надо придумать несуществующую организацию и применить пытки.
Ведь сначала о революции только мечтают и болтают на кухне. Это как с бумажным стаканчиком, брошенным в путинского тонтон-макута. Сначала бросают бумажный стаканчик, а потом… Путин же неоднократно объяснял это господам придворным правозащитникам. А они все никак не могут понять. Все пытаются его в чем-то убедить, открыть ему глаза. Он все знает. Просто он так считает. Таковы его убеждения. Точно так же он убежден, что само пребывание в месте проведения несогласованной акции является достаточным основанием для задержаний и приговоров к штрафам и административным арестам. А в случае повтора — к лагерным срокам. И это Путин тоже неоднократно объяснял господам придворным правозащитникам. А они все лопочут про то, что задержания и приговоры незаконны. Что люди ничего не совершали, а просто присутствовали. Вот то и совершали, что присутствовали.
Надо уважать убеждения другого человека, а не представлять дело так, что его просто дурят приближенные. Если и дурят, то только с его осознанного и добровольного согласия. Ведь как приближенные могут дурить хозяина, он тоже хорошо знает. Это его выбор. Надо уважать выбор другого человека. Так же, как и его убеждения. И если вы продолжаете пытаться «раскрыть ему глаза», вы сами становитесь смешны и жалки. И рано или поздно получите от него даже не пощечину, а удар жандармским сапогом в пах. Сочувствую Николаю Карловичу Сванидзе.
Мы должны понять душу Путина. И тогда растерянность пройдет сама собой. Тогда мы сами поймем, что в Кремле нет партнеров по диалогу. Есть только враги. В Кремле нет «рациональных негодяев», считающих, что лучше уступить часть, чтобы не потерять все. И им надо всего лишь предоставить определенные гарантии, чтобы они устроили нам оттепель, либерализацию и перестройку.
В Кремле нет «рациональных негодяев», которые поверили бы хоть одной вашей гарантии. И это вполне рационально с их стороны. Потому что, когда они потеряют власть, ни одна ваша гарантия не будет стоить ни гроша. Решать будете не вы, а тот самый «глубинный народ», который просто пошлет вас к черту со всеми вашими гарантиями.
Не надо этого бояться. И хватит повторять пошлость и вранье о том, что любая революция приводит к еще более ужасной тирании. Далеко не бархатная революция в Румынии, совершенная ее «глубинным народом», не привела к еще более ужасной тирании. При всех издержках «переходного периода» жизнь румын стала свободнее и достойнее. Судьба Чаушеску — приемлемая плата за это. Это был его выбор.
Любая революция должна быть подготовлена морально-психологически. Сперва мы должны совершить революцию внутри себя. Осознать, что любая революция есть меньшее зло по сравнению с сохранением путинского режима. Внутри себя провести ту черту, за которой, как говорил соратник Герцена Огарев, «разрыв с правительством для каждого честного человека становится обязательным». И разрыв с теми, кто не порвет с правительством, — тоже. Для морально-психологической подготовки революции надо, подобно ребятам из вымышленной «Сети», мечтать о ней и говорить о ней на кухнях. И не только на кухнях.
Перед Путиным и его приспешниками никогда не будет стоять выбор между сохранением и потерей нажитого непосильным трудом на галерах. Единственный выбор, который может перед ними встать, это выбор между судьбой Каддафи и судьбой Милошевича. Когда этот выбор реально перед ними замаячит, тогда и станет возможен диалог. О том, что для них предпочтительно. Потому что разница все же есть. Их надо поставить перед этой альтернативой. И уважать тот выбор, который они сделают.
