Александр Скобов: В первой половине ХХ века модны были разговоры о "закате Европы". Прямо как сейчас.
Посмотрел программу Михаила Соколова, посвященную перезахоронению Франко. Увидел там своего старинного друга – историка Кирилла Александрова. Формирование его взглядов происходило на моих глазах. На моих глазах романтический поклонник Фиделя Кастро превратился в белогвардейца и монархиста, симпатизирующего генералу Власову. Сначала католика, потом православного. Да просит он мне, если я сейчас скомпрометировал его перед его нынешними единомышленниками. Нет, он никакой не радикал, а человек вполне умеренный, здравомыслящий. И монархист, разумеется, конституционный. Но в любом случае его нынешние взгляды можно назвать правоконсервативными. В умеренном, цивилизованном варианте.
Так вот, мне было крайне забавно наблюдать, как человек правоконсервативных взглядов (пусть и умеренных, цивилизованных) дословно повторяет зады сталинской пропаганды, когда называет фашизм и нацизм реакцией на большевизм. Ну, вы помните, что это мировая буржуазия придумала фашизм исключительно для борьбы с большевизмом? Так вот, Кира, это не так. Фашизм и его крайняя форма нацизм были реакцией не на большевизм. Так же, как и большевизм, они были реакцией на либерализм. Вернее, на кризис либерального капитализма первой половины XX века.
Да, либерально-капиталистическая цивилизация переживала тогда серьезнейший кризис, который многие принимали не за юношескую болезнь роста, а за старческую агонию. Потому так модны были разговоры о «закате Европы». Прямо как сейчас. И многие искали ей альтернативу. В качестве таковой независимо друг от друга было предложено два основных проекта: левый (большевистский) проект «коммунистической революции» и правый (фашистский) проект «консервативной революции». Между этими двумя конкурирующими проектами и развернулась основная борьба в 20-30-е годы.
Про либерализм, ненависть к которому и отрицание базовых принципов которого фактически объединяла этих зеркальных конкурентов, они как-то забыли. Посчитали уже малозначимым уходящим явлением, которое можно списать. Это, собственно, и спасло либерализм.
