Россиянин имеет право побить милиционера. Он может дать сдачисотруднику правоохранительных органов. Если гражданин не преступник, если он идет спокойно и ничего не нарушает — то да. Если это нападение, то должна быть самооборона.
В таком духе лет десять назад рассуждал один наш соотечественник, но вы ошибетесь, если предположите, что он был правозащитником анархистского толка или анархистом с уклоном в правозащиту. Так говорилминистр внутренних дел Нургалиев, и хотя слова его вызвали некоторый скандал, в целом они были восприняты с пониманием. Привыкая жить в полицейском государстве, граждане догадывались, что иных способов более или менее эффективного противостояния оборотням в погонах министр предложить им не мог. Он был с гражданами солидарен.
Десять лет спустя, в иных совершенно обстоятельствах, советы Нургалиева по-прежнему актуальны. При том что и сам Рашид Гумарович давно ушел на повышение в Совбез, и милиция переименована в полицию, и проблема обрела новые контуры. Раньше в них идеально вписывался собирательный Евсюков, то есть мент вообще, представлявший нешуточную угрозу для мирно гуляющих или совершающих покупки городских жителей. Однако со времен Болотного дела образ его конкретизировался. Теперь это, как правило, человек в шлеме и бронежилете, действующий по приказу. А мирно гуляющие горожане, не утратив мирных намерений, прохаживаются на свежем воздухе не просто так, но с определенными политическими целями. Вот на них и нападают толпы своеобразно одетых полисменов, избивая без разбора и волоча в автозак всякого, кто попадется им под руку.
Следует еще отметить, что неразборчивость бойцов правопорядка в отношении тех, на кого их натравливает начальство, является подходом принципиальным. Например, они могут запросто разгромить кафе, какой-нибудь «Жан-Жак», где отдыхают москвичи после своей прогулки. Но гораздо чаще боевики в устрашающих нарядах устраивают массовые беспорядки на городских улицах и площадях — с тем чтобы похватать первых попавшихся россиян, из которых впоследствии будут отобраны наиболее пригодные для грядущих судов и приговоров. Впрочем, опыт болотников и нынешних заключенных показывает, что после завершения очередной схватки полиции с народом органы следствия ищут и без особого труда находят людей, которым сперва удалось избежать задержания.
К слову, важное отличие самого громкого процесса из эпохи Нургалиева от сегодняшних скорбных наших дел заключается в том, что организовать сопротивление Евсюкову расстреливаемые им граждане не могли. Да и в других, менее известных случаях, когда стражи закона просто останавливали их и над ними глумились, россияне оказывались беззащитны перед лицом вымогателей и убийц в милицейской форме. В ходе протестных акций начала десятых годов и года 2019-го зафиксированы отдельные столкновения митингующих с омоновцами. Россияне им иногда довольно успешно сопротивлялись — по той причине, вероятно, что граждан было много и они всерьез настроены были защищать свои права. Кроме того, приказа стрелять по ним высшее руководство страны пока не отдавало.
Майор Евсюков, как известно, сел пожизненно. О том, чтобы суд покарал разгоряченных садистов из подразделений генерала Колокольцева и генерала Золотова, речи не идет. Даже если на камеру заснято, как боец бьет скрученную девушку, он остается безымянным и безнаказанным. Но, к сожалению для начальства, далеко не все судебные разбирательства по итогам сражений минувшего лета и наступившей осени заканчиваются победой полицейского режима. Если бесстрастная камера запечатлевает момент нападения омоновцев на молча стоящего около метро человека и ежели удается заставить судью отсмотреть данный эпизод, он выносит вердикт ошеломляюще справедливый: год условно за то, что стоял и был избит.
А бывает, что и на условный срок в СКР ничего не нарыли, приходится вчистую освобождать. Ну, штраф влепят — и гуляй. Хотя, конечно, многих других невиновных, тоже ни с кем не дравшихся и тоже избитых, судьи все-таки посадят: за брошенный стаканчик, за прикосновение к шлему, за дерзкий взгляд. Нельзя же всех невиновных освобождать. Тем не менее осадочек после этих посадок у руководства, наверное, остается горький, и едва ли оно хвалит и награждает опозорившихся генералов, а также следователей.
В этом смысле новая волна задержаний и приговоров в рамках «московского дела» представляется событием, как бы сказать, лучше подготовленным. Видно, что проведена работа над ошибками. Учтены замечания вышестоящих товарищей. Изучены тонны видеоматериалов и обнаружены граждане, которые вроде реально давали сдачи сотрудникам МВД и Росгвардии. Не имеет значения, что предшествовало этим возмутительным происшествиям и как там было в действительности. Имеет значение, что наконец-то есть чем порадовать приунывших было судей.
Владимир Емельянов обвиняется в том, что «насильно» схватил росгвардейца за форму и потянул его на себя, «лишая тем самым указанного представителя власти свободы передвижения и причиняя физическую боль». Андрей Баршай вообще якобы прыгнул на омоновца Козлова, «нанеся ему всей массой тела плечом удар в спину». Егор Лесных в течение трех минут пнул двух росгвардейцев. Максим Мартинцов одного ударил. Что же касается Александра Мыльникова, то он, по версии следствия, «двумя руками схватил» росгвардейца «за правую руку, преодолев его сопротивление», и тоже «потянул на себя, удерживая и лишая свободы передвижения». Он, единственный из всех, содержащий жену и троих детей, отправлен под домашний арест, остальные — в СИЗО.
Что ж, в качестве реванша за Даниила Конона и Сергея Абаничева, Дмитрия Васильева и Владислава Барабанова, Валерия Костенка, Алексея Миняйло и Павла Устинова, которых не вышло удержать в тюремных стенах, все эти аресты выглядят весьма впечатляюще. Заодно и громкий сигнал послан обществу: дескать, взялись за ваших героев по-взрослому, шьем дела суровыми белыми нитками. Работаем, как с болотниками, которых ловили и сажали, покуда не истек срок давности. Пощады не ждите.
Сигнал понятен. Непонятно другое. Как все же быть с завещанием ушедшего министра, который ясно говорил: если гражданин не преступник, если он идет спокойно и ничего не нарушает, а на него наваливаются правоохранители, то ему дозволено отбиваться от озверевших милиционеров. Полиция, ОМОН, Росгвардия тоже состоят в этом списке, разве нет? Вот и адвокат Андрея Баршая, опираясь если не на указания министра, то на соответствующие статьи Уголовного кодекса, напоминал суду, что его подзащитный «действовал в условиях крайней необходимости». А в эти условия сейчас поставлены тысячи и тысячи россиян, и есть серьезные основания сомневаться в том, что их удастся запугать и принудить к повиновению.
