Руководство РФ откажется признавать компетенцию международной комиссии по военным преступлениям. Путин продолжает считать войну инструментом для сохранения своей власти, полагает Константин Эггерт.
Владимир Путин намерен порвать с еще одним международным обязательством России. Он направил в парламентский департамент своей администрации, известный внешнему миру как «Государственная дума» распоряжение (для внешнего потребления — «законопроект») о непризнании компетенции международной комиссии по расследованию предполагаемых нарушений гуманитарного права при вооруженных конфликтах международного характера. Точнее, об отзыве признания этого органа, сделанного Верховным советом СССР в 1989 году. Деятельность комиссии — органическая часть Четвертой Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны. С 1993 года ООН признала ее неотъемлемым элементом обычных норм международного права, то есть обязательной для всех сторон вооруженных конфликтов.
Страх перед Западом никуда не делся
Сотрудник администрации Путина Леонид Слуцкий, которому поручена роль «председателя комитета Госдумы по международным делам», пообещал исполнить распоряжение («принять законопроект») в кратчайшие сроки. Еще одно решение перестроечного советского парламента отправляется в мусорную корзину. За несколько недель до этого официозное празднование 80-й годовщины подписания «пакта Молотова-Риббентропа» фактически отменило заявление народных депутатов СССР от того же 1989 года, осуждавшее договоренности Гитлера и Сталина о разделе Европы.
Резоны, которые выдвигает Кремль и которые послушно повторяет Слуцкий, банальны: мол, комиссия толком не работает, российского представителя в ней нет, а ежегодный взнос на ее содержание платить приходится. Российская власть начинает заботиться о деньгах налогоплательщиков только тогда, когда ей самой что-то нужно. Что именно в этот раз, объяснил Слуцкий. Это «опасность политизации (деятельности комиссии) с одновременной гипотетической возможностью использования для нагнетания обстановки на международной арене». В переводе с кремлевского языка — «мы боимся, что возникнут обстоятельства, при которых комиссия займется военными действиями российской власти». «Политизация» и «нагнетание» — эвфемизмы неизбывного страха Кремля перед коллективным Западом, прежде всего, США. Иначе зачем рвать с комиссией, которая по словам того же Слуцкого, «фактически бездействует»?
Путин и его войны
Решение вполне логичное, если подходить к нему с мерками Кремля. Ведь из более чем двадцати лет нахождения Путина у власти — на посту президента, затем премьера, потом снова президента — Россия де-факто не воевала (дома или за границей) менее пяти — с 2009 года, когда Кремль объявил об окончании «антитеррористической операции» на Северном Кавказе (более известной как Вторая чеченская война), и до 27 февраля 2014 года.
Тогда российский спецназ захватил здание парламента Крыма, положив начало аннексии полуострова и затем поддержав сепаратистов в конфликте на востоке Украины, который продолжается до сих пор. Директива «депутатам» покончить с еще одним международным обязательством Москвы очевидно подтверждает: официальная Москва считала, считает и будет считать применение военной силы одним из главных инструментов как международной, так, в сущности, и внутренней политики. Ведь при Путине они неразрывно связаны.
Кремль страхуется и страхует исполнителей своей политики от возможных обвинений — за сделанное вчера, и за то, что может случиться завтра. Его реакция на расследование причин авиакатастрофы в небе над Украиной в июле 2014 года доказала: российская власть не постоит за ценой, выгораживая людей типа Владимира Цемаха, которого считают одним из ключевых свидетелей (а возможно, прямым участником) пуска ракеты, приведшей к крушению гражданского самолета.
На очереди — конституция России?
Отказ от признания компетенции международной комиссии по военным преступлениям — это часть более масштабной картины выдавливания норм международного права из российского законодательства. Оно началось решением ручного Конституционного суда и его председателя Валерия Зорькина о необязательности исполнения решений Европейского суда по правам человека, а продолжилось песнями и плясками в честь 80-й годовщины подписания «пакта Молотова-Риббентропа». Теперь до конца октября Госдума должна порвать с комиссией. Но это не все.
Леонид Слуцкий уже сказал, что «было бы полезным провести ревизию подписанных российской стороной международных соглашений и договоров с точки зрения соответствия внешнеполитической линии РФ в нынешней очень непростой ситуации в мире». С кремлевского языка я бы перевел это так: «мы продолжим развязывать руки Кремлю для новых войн, если он захочет эти войны вести». Дональд Трамп выходит же из одного договора за другим, так почему же Путину нельзя? Тем более, что Трамп покинет Белый дом через год или через пять лет, а Путин Кремль — нет.
Международной политикой и законами войны тут дело не ограничится. В своей статье, вышедшей в октябре 2018 года в «Российской газете» , Зорькин уже подвел идейную базу под полный пересмотр конституции, и возможно даже принятие абсолютно нового Основного закона. Он должен закрепить незыблемость нынешней политической системы и после 2024 года, а может быть, и раньше. Слуцкий и его люди работают над сносом старой конституции и расчисткой строительной площадки для создания новой. Они не одни, но без них Кремлю не обойтись.
