Всё никак не могу набраться сил написать об этом. Тяжело писать такие вещи. Но надо. Мы должны отдать дань памяти этому человеку.
Три дня назад в Санкт-Петербурге была убита Елена Григорьева. Одна из немногих, кто оставался человеком в Мордоре. Постоянно поддерживала Украину. Постоянно выступала за освобождение крымских татар. Не молчала. Не отводила глаза. Говорила про главное. Не боялась говорить. Не смирилась. Не трансформировалась. Была человеком и оставалась им до последнего. Наряду с единицами, оставшимися там такими же.
Ей угрожали. А после её каминг-аута стали открыто угрожать убийством.
Она, конечно, обращалась в полицию, но результат предсказуем.
В итоге — восемь ударов ножом в спину.
Вот эту вот девчонку. Убивали штурмовики недорейха.
Восемь ударов.
В спину.
Произошло то, что не могло не произойти.
Лет пять назад я говорил Левковичу, который тогда ходил по Москве с украинской лентой на рюкзаке и значками «Путин вор» — тебе проломят голову. Поздно уже ленточками размахивать. Это не та страна, где можно теперь с плакатами по городу ходить.
В итоге охрана клуба, куда он пошел на концерт «Пошлой Молли» прямо с митинга, нашла у него в рюкзаке сложенный лист А-4 с надписью «я в бешенстве» и переломала ребра.
Роману Попкову, который назвал меня русофобом и перестал со мной общаться, эта же охрана переломала пальцы. Елене Боровской сломала нос.
Два дня назад ФСБ возбудило уголовное дело против жителя Челябинска Алима Кургалиева. В две тысячи семнадцатом году он репостнул мой текст у себя во Вконтакте. И вот сейчас его будут сажать. Там приличная статья, до пяти лет. Это уже второй человек, которого сажают за репост моих текстов. Первый, Дмитрий Третьяков, юрист из Владивостока, только-только вышел, отсидев тринадцать месяцев. И вот сразу — посадили второго.
Вчера из Мордора, бросив все, бежал Константин Боровой. последнее время он жил между Лос-Анджелесом и Москвой. И вот, в очередной приезд, обнаружил за собой профессиональную слежку. До этого, говорит, его так пасли перед убийством Немцова. Тогда он уехал, Немцов не уехал, итог известен. И вот — опять. В это раз он решил уже не экспериментировать, бросил все, бежал без денег в Штаты, попросил политического убежища и ищет хоть какое-то жилье за пятьсот баксов, потому что бросил все и бежал без оглядки.
Сегодня, перед каким-то их там очередным маханием шариками, в Москве прошли массовые облавы, с утра, на выходах из подъездов задержаны около десятка активистов. Ну то есть вот реально прям — адресная облава. Один из них, Константин Котов — один из тех, кто носил все это время передачи украинским морякам в Лефортово.
Это всё за одну неделю. Только мои знакомые. Или люди из моего круга.
Можно сюда добавить и жуткую историю с мамой смертельно больного парня, которая заказала ему за границей незарегистрированное лекарство — единственное, которое может помочь — а её задержали прямо на почте и семь часов мариновали там, пока у сына открылось желудочное кровотечение.
Что я хочу сказать. Вы, конечно, можете и дальше продолжать слушать Екатерину Шульман. Которая вам расскажет, что все не так уж и плохо, что пик пройден, что автократия не станет тиранией и дальше будет только лучше.
Можете, как Боровой, играться с ними до последнего, а потом, задрав штаны, бежать без всего и просить приютить где-то на время, пока не встанешь на ноги в новой стране.
А можете прикинуть все на пальцах и сделать вывод.
Если раньше я писал, что есть всего три варианта: драться, подстраиваться, бежать — то теперь осталось даже не два. Потому что даже и подстраиваться уже не получается. Потому что благодарный российский народ, который ты так любишь и не любишь русофобию, сам залезет тебе в рюкзак, найдет там сложенную бумажку и переломает тебе за неё пальцы. А твоей жене нос.
Поэтому вариант теперь — только один.
Ну или становится одним из них.
Мне сейчас хочется встать перед Еленой на колени. За её мужество. За то, что она не сломалась. За то, что не стала одной из них. За то, что не боялась сопротивляться до самого конца.
Но я бы предпочел, чтобы Елена была сейчас за границей.
Живая.
Братцы. Вас, таких как Елена, в этой стране остались уже совсем единицы. Ну вот совсем по пальцам. Я не хочу больше никого хоронить. Я не хочу больше писать такие тексты. У меня нет уже никаких сил вытаскивать вас из тюрем за расшаривание моих постов.
Оно не стоит того.
Наша задача — не умереть, не сесть в тюрьму и не выйти оттуда переломанным инвалидом.
Наша задача — дожить до девяноста шести лет и нассать на могилу Путина.
Поймите уже это, наконец.
Елена…
Спасибо тебе.
Аркадий Бабченко
