Нелюди против Анастасии Шевченко
Подзабытый ныне Павел Астахов в подобном случае — когда речь зашла о смерти опекаемых им россиян — высказывался проще. «Ну чо, как поплавали?» — интересовался детский омбудсмен у чудом выжившей девочки, после чего подавал заявление об отставке и спустя пару месяцев уходил«по собственному желанию». Наказанный за нестерпимую уже для начальства глупость, но помилованный, то есть не изгнанный с позором — за верность. Да и как было его всерьез наказывать, истинного патриота и бескомпромиссного защитника прав малолетних россиян, горячо поддержавшего «закон Димы Яковлева».
Анна Кузнецова, преемница отставленного, фигура отчасти более сложная, чем Астахов. С одной стороны, она, конечно, сторонница закона подлецов и даже выступала за его ужесточение, и в телегонию верила, ну и вообще принадлежит к той части российского политического бомонда, у которого православный карьеризм счастливо соединяется с молодостью и комсомольским задором. С другой стороны, она все-таки умнее предшественника (что немудрено), и нечто как бы человеческое порой проявляется в ее натуре. Когда, например, гражданское общество в лице самых невменяемых своих представителей обрушивалось на школьника, посмевшего пожалеть сгинувшего в советском плену немецкого солдата, детский омбудсмен в довольно резком тоне требовала «немедленно прекратить гонения на мальчика и его родных», а правоохранителей просила «присмотреться» к тем, кто увлечен травлей. Впрочем, история эта выглядела столь мерзко, что сильно вредила интересам государства, от лица которого чиновница делала свои заявления. Кузнецова стремилась снизить ущерб, нанесенный высшему начальству рассвирепевшими соотечественниками.
На сей раз она тоже, вероятно, пыталась отмазать руководство, но вышло гораздо хуже. Вышло как у Астахова, поскольку ситуация была в какой-то мере схожей. Речь шла о смерти подростка.
21 декабря в Ростове-на-Дону в ходе внезапной облавы на сотрудников «Открытой России» была доставлена на допрос и задержана Анастасия Шевченко, мать троих детей. Подозреваемая по статье 284.1 УК (неоднократное осуществление деятельности «нежелательной» организации), принятой в 2015 году, но примененной впервые, пару дней спустя она была отправлена под домашний арест. Апелляцию, в которой указывалось, что обвиняемой необходимо посещать интернат, где находится ее тяжелобольная дочь, инвалид первой группы, Ростовский облсуд отклонил. Вчера 17-летняя Алина Шевченко скончалась в больнице, и все, что сопутствовало этой трагедии (судейский садизм, вымаливание у следователя СКР бумаги, разрешающей навестить дочь в реанимации, первоначальный отказ медиков допустить маму в палату к умирающей), вызвало у Кузнецовой желание как-то откликнуться. Вот она и не удержалась.
Из ее комментария мы узнали, что, во-первых, «обращения по этому вопросу не было»; во-вторых, «мама навещала ребенка примерно два раза в год»; в-третьих, «маму не пустили в момент, когда проводили реанимационные мероприятия уже в больнице, но мы обязательно уточним это». И главное, в-четвертых, «не надо манипуляций».
В итоге, вопреки стараниям омбудсмена, подлость силовиков в отношении очередной жертвы их бессмысленной и беспощадной борьбы с инакомыслием обрела какой-то вселенский масштаб. Мало того что хватают ни в чем не повинных людей, так еще и сетуют, что те запаздывают со своими обращениями. Да кому же из нормальных людей в голову могло прийти искать защиты у Кузнецовой… Мало того что не дали матери по-людски проститься с ребенком, так напоследок омбудсмен еще пытается опорочить ее ложью. А главное, очернить всех, кто потрясен этим несчастьем, кто бесконечно сочувствует политзаключенной и проклинает подонков. Сострадающие, понимаете ли, «манипулируют» горем, разделенным с Анастасией Шевченко, и бдительная защитница прав детей их разоблачает. На деле разоблачая и себя, и вышестоящих товарищей, вплоть до самого главного, с его иррациональной уже ненавистью к Михаилу Ходорковскому.
Правда, убирать Кузнецову, по примеру Астахова, он не станет. Ибо, в отличие от уволенного бедолаги, она хоть и несла ахинею, но политически грамотную. Тот, пробуя острить, оскорблял никому не ведомых детей и их родителей. Она делает больно политактивистке, ее родным, друзьям, единомышленникам — короче, недругам России и национал-предателям. Так что нынешнему омбудсмену вряд ли придется, в отличие от предыдущего, сетовать, будто ее слова вырваны из контекста, и собственное бессердечие списывать на происки врагов. Собственно, она сказала то, что положено было сказать, что всегда несется из руководящих кабинетов, когда у власти и ее обслуги иссякают скудные запасы ханжества и проступает искренняя злоба. К тем, кого они убивают и сажают, запугивают и принуждают к отъезду, истязают и плакать не велят.
