По большому счету, эту статью писать рано. Как-никак, речь тут пойдет о политике и исторических закономерностях. А начинать надо бы с психиатрии – с фобий и не вполне естественных навязчивых влечений. Ибо именно фобии и означенные влечения всплывают на поверхность всякий раз, когда в публичном пространстве звучат слова, однокоренные со словом «нация». По крайней мере, если идут они в связке с другим страшным словом «русские».
«Что, черепа будем мерить? Хотите как при Гитлере? Неонацизм?» – ну и так далее, ассортимент знакомый. Но иногда в нем бывает и разнообразие, для тех, кто по каким-то причинам считает себя интеллектуалом:
«Все это, вы знаете, устарело, давно устарело… Концепт нации – это явление эпохи модерна, сейчас это, понимаете ли, уже давно в прошлом. Современный мир развивается совсем по иным законам, глобализм, понимаете ли, иные идентичности, открытость…»
Первое предназначено для совсем нехитро устроенных умов, второе – для не совсем нехитро устроенных, но суть одна: построение свободного, правового и экономически успешного государства в России возможно лишь в том случае, если русский национализм помножить на ноль. Что же тогда положить в основу? Рецепт известен: либеральные ценности, демократию и ценности европейские.
Рецепт замечательно хорош – хорош тем, что в содержательном отношении он вполне идентичен знаменитой алхимической формуле фиксации ртути:
Возьми ртути, сколько необходимо,
Положи в сосуд, какой нужно,
Добавь того, о чем слышал
В количестве, о котором шла речь.
Пусть варится, как тебе известно.
Вот тайна фиксации ртути!
Вот примерно такую же дорожную карту политических преобразования для будущей России нам предлагают под видом «европейских ценностей, демократии и современного открытого общества». Что за европейские ценности? Те, что в Европе! А демократия? Та, где выборы свободны, вы что, в школе про древних греков не читали? Открытое общество? Это когда границ нет и в школах арабские танцы танцуют. И т.д.
Само собой, что на такой, с позволения сказать, теоретической базе что-то вменяемое построить невозможно. (И, собственно, потому его до сих пор и не построили.) Со своей же стороны, можем предложить простой способ: посмотреть реальные примеры успешного и неуспешного транзита постсоветских и постсоциалистических обществ к демократии и правовому государству, который, во многих случаях, закончился вступлением в ЕС и НАТО.
Там, где получилось: союз националистов и демократов
Реальные же примеры таковы: процесс декоммунизации в странах Восточной Европы и бывшего СССР заканчивался более-менее успешными результатами только в тех случаях, когда демократические идеи умножались на национализм. Польша, Чехия или Хорватия, Эстония, Латвия или Литва, и даже Грузия времен Саакашвили – везде антикоммунистические движения были не просто демократическими, но именно национал-демократическими.
И причины этого просты и закономерны. Противостояние Польши или Латвии коммунистическому тоталитаризму было также извечным противостоянием глобального и локального. Советский Союз был империей в том смысле, что предлагал универсальную – общечеловеческую систему ценностей (марксизм-ленинизм), воплощенную в универсальной социалистической государственности. Которая в своем идеале должна была стать всемирной: «союзное государство является… новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику» (Декларация об образовании СССР). Соответственно, борьба против империи подразумевала естественную и единственную государственную альтернативу, которая существует сегодня у европейских народов – национальное государство. (Родоплеменная самоорганизация или полноценная теократия, хотя и возможные сегодня, например, в Африке, для Восточной Европы явно плохо подходили.)
Именно по этой причине демократические движения в Восточной Европе и на постсоветском пространстве добивались успеха лишь в том случае, когда они шли бок о бок с национализмом. Националистическая идеология, в связке с антикоммунизмом и ориентацией на евроатлантические стандарты демократии, давала обществу необходимую идейную мотивацию, обезпечивала связь с исторической традицией, тем самым создавая простую и понятную каждому систему координат. В отличие от РФ 90-х годов, человек не оказывался один на один с кучей «проклятых» вопросов, вроде того, что считать своей историей, чем гордиться и чего стыдиться, в каком государстве он живет и патриотом чего ему нужно быть.
По этой-то причине страны Балтии оказались наиболее успешными из всех постсоветских республик, успешно пройдя путь от «советской Прибалтики» до членства в ЕС и НАТО. По этой же причине Единое национальное (!) движение Саакашвили не только победило, но провело реформы, которые вполне можно назвать экономическим чудом. Наконец, именно поэтому украинский Майдан, где на сцене были священники и националисты, оказался куда успешнее российской Болотной, где на сцене… Но не будем о грустном.
Причем в конце 80-х – начале 90-х годов в РСФСР-РФ антикоммунистическая мысль и риторика двигалась примерно в том же направлении, что и в восточноевропейских странах. Были и заявления «почвенников» о том, что Россия в Советском Союзе превращена в колонию и ей бы лучше от нее отделиться, были и знаменитые ельцинские слова о том, что «Великая Россия поднимается с колен». И даже сам трехцветный флаг и нелепые, но искренние попытки косплеить Белое движение, все эти «поручики Голицыны» с корнетами Малиниными, популярность таких фигур, как Тальков – все это однозначно указывает на то, что на начальном этапе российский антикоммунизм и борьба за демократию шли в связке с русским национализмом. Правда, национализм этот был невнятный и инстинктивный, а формы он принимал порой инфантильно-карикатурные, но, тем не менее, связка эта имелась.
Но потом все оборвалось. Оборвалось примерно в то же время, когда социально-политическая структура РФ стала приобретать неосоветские черты.
Совок в «либеральной» обертке
Конечно же, на сей счет уже готов шаблонный ответ: не получилось потому, что национализм в Латвии или Грузии – это национализм малых народов, он носит национально-освободительный характер. А русские – народ большой (примерно такой же большой, как японцы – но об этом почему-то не вспоминают), их национализм – экспансионистский, имперский и с демократией никак не стыкуется.
Объяснение красивое, как коммунистическая идея. В том смысле, что сказано прекрасно, но на практике не работает.
В действительности, имеются примеры национализма «больших народов», сыгравшего успешную роль в модернизации, а также пост-имперском и демократическом транзите. Таковым был китайский национализм Сунь Ятсена, который он противопоставил идеологии традиционализма и маньчжурского империализма. Или же турецкий национализм Кемаля Мустафы Ататюрка, противостоявшего идеологии османского империализма и исламского халифата.
Национально-освободительная борьба далеко не всегда ведется против захватчика или вообще «чужаков» по роду и племени. Она может быть направлена и против институтов и социально-политических групп, угнетающих нацию или закрывающих ей пути для дальнейшего развития. В случае Турции такими институтами и группами были наследственный халифат и старая османская элита. В России врагом являлась партийная номенклатура и порожденная ею олигархия.
Собственно, именно потому, что у власти в РФ утвердился неосоветский номенклатурно-олигархический режим, русский национализм, в отличие от Турции или Тайваня, был заклеймен всеми мыслимыми и немыслимыми клеймами. А расхожее объяснение про хорошие национализмы «маленьких» народов и плохие национализмы «больших» есть ни что иное, как буквальное повторение тезисов главного большевицкого «специалиста» по национальным отношениям, Иосифа Сталина, делившего национализм на «наступательный» и «оборонительный»:
«…Если бы великорусского шовинизма не было то, может быть, и шовинизм местный, как ответ на шовинизм великорусский, существовал бы, так сказать, в минимальном, миниатюрном виде, потому что в последнем счете антирусский национализм есть оборонительная форма, некоторая уродливая форма обороны против национализма великорусского, против шовинизма великорусского. Если бы этот национализм был только оборонительный, можно было бы еще не поднимать из-за него шума». (Из выступления И. Сталина 17 апреля 1923 г. на XII Съезде РКП(б).)
Именно эта, в сущности, крайне примитивная сталинская схема и предлагается нам на протяжении многих десятилетия в качестве «либерального» руководства к действию. Именно поэтому Туджман, Гамсахурдиа или даже Дудаев – это обнять и плакать, а Солженицын (без купюр) – это фуй-фуй.
Но, по совокупности фактов, это вполне логично. Какой еще «либерализм» могли предложить нам советские номенклатурщики и чекисты, как не тот, который они изучили еще в совпартшколе?
Мультикультурные розовые пони и реальность
Впрочем, есть еще вариант. Этак лениво махнуть ручкой, интеллектуально зевнуть и сказать: «Дорогие товарищи! Но ведь это все вчерашний день! Забудьте уже это национальное государство, давайте строить мультикультурное общество, с открытыми границами, для всех!»
Но тут проблема та же, что и всегда: идея красивая, но на практике не приживается. Если в былые времена эти споры носили сугубо теоретический характер, то в девяностые и «нулевые» годы мы можем наблюдать по крайней мере два государства в Восточной Европе (конкретно, на Балканах), которые пытались и все еще пытаются построить по принципам мультикультурализма. Это Босния и Герцеговина, и так называемая «республика» Косово.
Если коротко, то получилось совсем отвратительно. То есть были и заявления, и намерения. Международное сообщество в лице ООН и НАТО нарисовало красивые новые флаги, одним с треугольничком и звездочками, другим – со звездочками и контуром карты Косово (видимо, чтобы граждане молодого государства ненароком не забыли, где они живут). Боснийским сербам велено убрать в чулан славянский триколор, хорватам – шаховницу, мусульманам – средневековые лилии. Косовские звездочки, кроме всего прочего, символизируют все народы края и его мультикультурные корни.
Этим достижения по части строительства нового, неэтнического и мультикультурного общества, и исчерпываются. Босния остается территорией жесткого этнического национализма, где все политика по-прежнему делится лишь на три вида: сербскую, хорватскую и мусульманскую. Косовские албанцы упорно остаются албанцами и желтым звездочкам предпочитают черного албанского орла. Сербские общины живут в полублокадных условиях и торгуются за право иметь сербскую полицию и администрацию. И все понимают, что, если завтра исчезнет международная палка, то Боснию порвут в клочья населяющие ее «братские» народы, а Косово ждет, самое малое, маленькая этноконфессиональная резня при поддержке заинтересованных сторон.
В общем, мультикультурализм с открытостью – это очень занимательная игра для safe space университетских кампусов. С большим издержками, но без самоубийственных последствий в нее могут иногда играть и развитые, процветающие государства Западной Европы. Но что касается постсоветского пространства или Балкан, то здесь это комнатно-кампусное растение гарантировано не приживется – как минимум, в ближайшей перспективе. Чему наглядным доказательством являются те же боснийские «достижения».
Национальное государство как неизбежность
Все вместе это означает лишь одно: на смену неосоветской номенклатурно-олигархической диктатуре неизбежно придет национальное государство. Это просто без вариантов. Вопрос лишь в том, будет ли это, в основе своей, единое государство (пусть и утратившее некоторые обременительные территории, вроде ряда республик Северного Кавказа), либо же это будет полная дезинтеграция и целая россыпь национальных государств. Маленьких, слабых, имеющих друг ко другу кучу «исторических» претензий и жонглирующих ядерными боеголовками, на радость всему мировому сообществу.
Тут, конечно, каждый уж решает сам, что ему больше нравится. Но для автора эти строк – забайкальца по рождению и петербуржца по призванию, а ныне вынужденного эмигранта, Родиной является не тот ли иной околоток, а вся Россия. Которую и хочется видеть свободной и процветающей.
А это значит, что иной альтернативы, кроме национально-демократической коалиции, построенной по типу народных фронтов Восточной Европы и Балтии конца 1980-90-хх гг., просто нет. Свободная Россия будет национальной Россией, или ее не будет вообще.
