«Путин шантажирует Запад, как беспризорники, которые во времена НЭПа собирали милостыню с ранних советских буржуев. Они говорили: «Дяденька, дай сто рублей! А иначе в рожу плюну, а я – сифиличный», – отметил российский социолог.
На сайте «Главред» состоялся чат с российским социологом и публицистом, сейчас проживающим в Германии, автором книги «Система Путина» Игорем Эйдманом. Общаясь с читателями, он рассказал, почему, пока Путин у власти в России, не стоит ожидать изменения ситуации на Донбассе, чьей победы на президентских выборах в Украине Кремль не хочет больше всего, кто в России заинтересован в продолжении войны на Донбассе, почему еще рано хоронить идею о «русском мире», а также по каким причинам Запад поддерживает Украину.
Кроме того, Игорь Эйдман рассказал, возможно ли в России демократическое государство, какие возможности есть у Путина, чтобы остаться у власти и на следующий срок, кто может стать его преемником, зачем России присоединение Беларуси, какие территории рискует потерять РФ, почему Россия актуализировала переговоры с Японцами по поводу Курил, а также насколько вероятна ядерная война, и что ее может спровоцировать.
Представляем стенограмму чата с Игорем Эйдманом.
polit_ua: Як би ви оцінили поступ у розв’язанні російсько-українського конфлікту за 2018 рік? Є хоч незначні просування вперед, до вирішення проблеми, чи, навпаки, ми ще більше занурюємося в кризу стосунків, або все залишилося, як було?
Игорь Эйдман: Начну с того, что нет «российско-украинского конфликта». Когда началась Вторая мировая война, не было «германо-польского конфликта», а было нападение Германии на Польшу. Так и сейчас нет «российско-украинского конфликта» – есть нападение путинской России на Украину.
Никакого продвижения на пути к разрешению проблемы за 2018 год не было и не будет при Путине. Путин Украину не отпустит. Для него это идея фикс – покорить Украину, поставить в ней у власти своих марионеток. И он всеми средствами будет пытаться реализовать эту идею фикс, пока он у власти.
Максименко Тоня: Как вы думаете, почему Путин категорически не хочет разговаривать с Порошенко? (Об этом российское руководство уже не раз прямо заявляло, мол, разговаривать будут только с новым президентом Украины)?
Игорь Эйдман: Путин – человек, больной манией величия. По крайней мере, в последние годы это ярко проявляется. В силу своей неадекватности он думает, что, если его величество Путин встретится с Порошенко, он каким-то образом поделится своим огромным авторитетом и высоченным рейтингом с президентом Украины, которого очень не любит. То есть Путин не хочет помогать Порошенко. (Хотя я не думаю, что встреча Путина как-то бы помогла Порошенко на самом деле.) Естественно, он не хочет Порошенко на следующий срок: совершенно очевидно, что Порошенко ему очень неудобен.
Natalie_: Сегодня, если верить соцопросам, больше всего шансов на победу на президентских выборах в Украине имеют такие кандидаты: Юлия Тимошенко, Владимир Зеленский, Петр Порошенко и Юрий Бойко. Как думаете, как может вести себя Путин в случае победы каждого из них (поделитесь коротким прогнозом по каждому, буквально в паре предложений), кто из них воспринимается как «удобный президент Украины» для Москвы, кто «договороспособен»? А если победит шоумен Владимир Зеленский, с которым Путин не имел дел, поскольку тот не политик и никогда им не был, насколько это «спутает карты» Кремлю? Удачи вам!
Игорь Эйдман: Поскольку я не живу в Украине и не являюсь украинцем, мне сложно и в какой-то степени не совсем этично, особенно в условиях предвыборной кампании, давать жесткие оценки кандидатов в президенты Украины. Могу сказать честно: я не настолько хорошо чувствую украинскую политику, как российскую.
Могу лишь сказать об очевидном: явно и заметно, что Путин не хочет, чтобы Порошенко победил на выборах и остался президентом Украины на второй срок. Это совершенно очевидно, если судить по действиям Кремля и предыстории.
Порошенко – личный враг для Путина. Путин рассчитывал захватить «Новороссию», то есть Донбасс и юго-восток Украины, так же легко, как Крым. Он совершенно не ожидал, что столкнется с таким мощным сопротивлением и войной. За это он крайне возненавидел Порошенко. Ведь получилось, что Путин облажался на Донбассе и втянулся в долгосрочный конфликт, который явно не может разрешиться в пользу Кремля в ближайшее время, создает Москве море неприятностей и забирает кучу денег.
О Зеленском сейчас очень много пишут. Однако в своем недавнем интервью он не сумел продемонстрировать себя бойцом за независимость Украины. Мои друзья – украинские и крымскотатарские патриоты (не буду называть по фамилиям, их и так все знают в Украине) – считают, что Зеленский не сможет эффективно защищать интересы Украины. Он это продемонстрировал своими двусмысленными и вялыми заявлениями. Подчеркиваю, что так говорят украинцы, не я.
Однако все может быть. Ведь то, что говорят кандидаты в президенты, не так важно. Когда Путин приходил к власти, помимо обещания «мочить всех в сортире», он наговорил еще кучу всего о том, какой он демократ и либерал. Однако оказалось, что в этой «матрешке» сидел чекистский чертик.
Так что не известно, как проявит себя Зеленский на деле. Бывает ведь, что кто-то в ходе предвыборной кампании проявляет осторожность и излишнюю слабость, а, придя к власти, начинает себя жестко вести. Поэтому, говоря об этом кандидате, я бы воздержался от однозначных суждений.
Zorro: Чем можно объяснить то, что известные россияне, в частности, писатели-журналисты, которые сбежали в Украину, так рьяно поддерживают Порошенко?
Игорь Эйдман: Они – разные. Если говорить о тех, кого знаю я, то не сказал бы, что они «рьяно поддерживают Порошенко». Но они констатируют, что другие наиболее раскрученные кандидаты (прежде всего, Тимошенко и Зеленский; не говорю уж о бывшем «регионале» Бойко, который является явной российской агентурой) не достаточно последовательны в противостоянии путинскому режиму и в вопросе Донбасса и Крыма. Из-за этого их и критикуют. И я их понимаю, для такой критики есть основания.
Sonik: Есть ли в России те, кто заинтересован в продолжении войны в Украине? Кого можно назвать типичным представителем «ястребов» среди российских деятелей?
Игорь Эйдман: Прежде всего – Путин. Как я уже говорил, покорение Украины – это для него идея фикс.
Также в российской элите существуют «отмороженные» православнутые национал-патриоты. Это люди вроде Глазьева, Рогозина (хотя Рогозин просто претворяется ура-патриотом, а на самом деле он – просто жулик), православного олигарха Малофеева (который участвовал в захвате Крыма и разжигании войны на Донбассе вроде бы из идейных соображений – их не поймешь, где у них заканчиваются финансовые соображения и начинаются идейные).
Однако основная часть путинской олигархии вряд ли так уже заинтересована в войне с Украиной. Я думаю, что, если и заинтересована, то только как в инструменте укрепления своей власти, построения личной карьеры и выслуживания перед начальством.
Тот же Сурков – он вышел из олигархических структур. На кого он только ни работал! И на Ходорковского, и на Фридмана… Поэтому я не верю, что он – «отмороженный» ура-патриот. Хотя, без сомнения, Сурков сыграл огромную роль в российской агрессии против Украины. Скорее, это было построением личной карьеры и выслуживанием перед начальством.
Поэтому я практически уверен, что если Путин уйдет (либо «его уйдут»), то резко изменится политика России, в том числе и в отношении Украины. И тогда просто некому будет продолжать этот агрессивный курс. Ведь все эти ура-патриоты в России – маргиналы.
Лаврентий: Появилась информация о том, что Путин готовит указ о том, чтобы владельцам паспортов «ЛНР» и «ДНР» будет давать гражданство РФ. Зачем это России? Или в действительности это вряд ли кто-то станет делать?
Игорь Эйдман: Теоретически в рамках антиукраинской кампании это возможно. Ведь совершенно очевидно, что люди, которые живут в «ЛНР» и «ДНР», в этих бандитских и пиратских «республиках», были жестоко обмануты российским руководством. Простые жители этих территорий шли за зарплатами и пенсиями, как в России. Они надеялись, что жить они будут если не как в Москве, то как в Подмосковье. А в результате они получили жуткую жизнь в пиратской «республике», где у власти находятся бандиты, а разборки не прекращаются, где постоянно отжимается собственность, где сохраняется нестабильность и т.д.
России нужно чем-то купить этих людей. А ничего за душой у нее нет, у нее нет ничего позитивного, что она могла бы предложить жителям Донбасса. И вот если Россия выдаст паспорта жителям «ЛНР» и «ДНР», это будет хоть что-то. Это будет попытка России закрепить эти территории и этих людей за собой.
Но, с другой стороной, если сейчас жителям оккупированных районов Донбасса раздадут российские паспорта, они, пусть и не все, хлынут в Россию. А это российским властям совершенно не нужно и не выгодно. Одно дело – вести войну на чужой территории, а другое – кормить орды беженцев. Поэтому я не думаю, что Россия на это пойдет.
Fazil: Как вы думаете, нужна ли и выгодна ли сейчас России широкомасштабная война против Украины, с танками на Киев?
Игорь Эйдман: Кремль надеется взять Украину тепленькой – на выборах, получив такого украинского президента, который бы его устроил. А если сейчас начнутся активные военные действия, вряд ли это будет возможным, потому что это приведет к отмене президентских выборов и краху кремлевских надежд привести к власти какого-то удобного для себя кандидата.
Да и к широкомасштабной войне против Украины или к ее захвату Путин не готов. А вот локальная война, например, попытка проложить сухопутный коридор из Крыма в Россию, вполне возможна. Но – не сейчас. Потому что это тоже приведет к отмене выборов.
Sidor: Поделитесь вашим субъективным видением того, как на сегодняшний день можно было бы разрулить конфликт на Донбассе? Каков тут компромиссный и реалистичный вариант? Ведь наивно полагать, что Путин вдруг проснется, поймет, что был не прав и оставит Украину в покое.
Игорь Эйдман: Ни один гениальный дипломат, не то, что я, не сможет предложить ничего, что было бы способно «разрулить» ситуацию на Донбассе.
Приведу пример. Представьте – началась Вторая мировая война, немцы напали на Польшу… Как можно «разрулить» такую ситуацию? Возможна только капитуляция или победа, уничтожение Гитлера и его армии.
Так же и сейчас есть два варианта: капитуляция Украины или борьба с Путиным до его ухода куда-то (от власти, в астрал, в монастырь и т.д.). Путин не собирается ничего «разруливать», ему нужна Украина на коленях. Если в конфликте есть две стороны и одна (Россия) не собирается останавливаться, другая (Украина) – не может остановить конфликт в одностороннем порядке. Она может или поддаться, или победить.
Kleo: Игорь, ваше мнение – грозит ли ним война еще и на морях, учитывая наращивание контингента НАТО в Черном море, регулярные конфликтные ситуации в Керченском проливе, поведение России на протяжении последних нескольких месяцев в Азовском море?
Игорь Эйдман: До президентских выборов в Украине ничего такого не будет. Потому что российское руководство будет выжидать.
А потом, думаю, российская экспансия в Азовском море будет продолжаться, и очень активно.
Василько: Есть ли в России политик способный вернуть Крым Украине? Или даже те, кто осуждают политику Путина, возвращение Крыма «в родную гавань» считают восстановлением исторической справедливости?
Игорь Эйдман: На вторую часть вопроса сразу отвечу – нет. Те, кто критикует Путина, не считают, что это было правильное решение и «восстановление справедливости». Многие боятся говорить об этом вслух, обещать: «Придя к власти, отдам Крым». Никто этого говорить не станет, потому что в России все-таки это будет непопулярным решением. В связи с Крымом в России прошла мощная информационная и пропагандистская кампания. Потому какому-нибудь Навальному говорить о том, что он вернет Крым Украине, это будет значить ставить крест на своей политической карьере.
Другой вопрос – считают ли русские оппозиционеры, что захват Крыма был правильным шагом? Нет, конечно. И многие из них об этом говорили.
Однако, что будет, если условный Навальный или другой оппозиционер придет к власти в России? Он столкнется с тем, что в первую очередь ему придется вести политику нормализации отношений с миром, прежде всего, с Западом. Это – очевидная проблема, которая влияет на экономику и все остальное. И вопрос с Украиной придется решать. А Путина будут обвинять в том, что в результате его действий Россия, мягко говоря, поссорилась с Украиной. Поэтому начнутся переговоры.
Донбасс, конечно же, вернут Украине сразу. А по поводу Крыма начнутся какие-то переговоры, которые, вероятнее всего, закончатся тем, что Крым будет возвращен (конечно, надо отдать сразу, но так вряд ли будет). Потому что, если Россия не вернет Крым, новую власть РФ не будут на международной арене воспринимать как нормальную демократическую власть, а Россию – как демократическое государство, да и возобновление тесного сотрудничества с цивилизованными странами будет невозможно. Любой президент России после Путина, который не отдаст Крым, будет восприниматься как Путин-2. А это никому не нужно.
Кстати, я поддерживаю идею о том, что Крым должен быть крымскотатарской автономией, потому что это автохтонное население полуострова, которое больше всего пострадало от советских репрессий и репрессий путинского режима. Потому у крымских татар должен быть особый статус, это очевидно.
MistF: Игорь Виленович, как вам кажется, что целесообразнее сделать Украине с Крымским мостом после того, как Крым вернется под юрисдикцию Киева? Его стоит сохранить или демонтировать, учитывая, что он препятствует прохождению суден? Вообще, чем символически важен для правящей в России верхушки этот «продукт» скандальной «стройки века»?
Игорь Эйдман: Крымский мост важен для российской верхушки как некий пиар-инструмент. В российской верхушке очень много пиарщиков, и даже не пиарщики, а силовики типа Путина верят во всесилие всяких пиар-ходов. Сам Путин был надут этим пиаром, которым еще Березовский с компанией руководил в 1999 году. Они верят во всесилие телевидения.
Российское руководство убеждено, что Крымский мост – хороший образ для информационной кампании, нечто созидательное. Ведь чем в основном занимаются российские власти? Воюют и устраивают какие-то дебильные праздники или спортивные шоу-однодневки. А тут создали целый мост! В плане пиара это звучит.
А что делать Украине с этим мостом, когда Крым вновь будет украинским? Я не знаю. Это вопрос к украинцам. Что захотят, то и сделают.
Жуков: Можно ли сейчас – после того, как Украина наконец получила собственную поместную церковь, независимую от Москвы – считать, что идея «русского мира» окончательно провалилась? Как теперь в России могут начать перекраивать идеологию, историю и так далее?
Игорь Эйдман: Российские власти и чекистская коррумпированная верхушка РПЦ будут пытаться не допустить перехода прихожан Московского патриархата в Православную церковь Украины. Они всячески будут препятствовать этому: цепляться, устраивать провокации и так далее.
К слову, пока что нет ощущения, что этот процесс перехода приходов будет легким. Ведь пока что подавляющее число верующих в Украине формально остается приписанным к Московскому патриархату. Потому эту битву за свою собственную церковь Украина еще не выиграла.
К примеру, в Эстонии наряду с отдельной Эстонской православной церковью также есть и Эстонская православная церковь Московского патриархата, к которой принадлежит большинство местных православных. В Украине же пока львиная часть верующих – в церкви Московского патриархата, а не в независимой от Москвы церкви. Так что украинцам еще предстоит большая работа, чтобы полностью реализовать идею независимой и самостоятельной православной церкви.
Таким образом, идею «русского мира» еще нельзя считать похороненной. «Русский мир» – это ведь тоже пиаровский и политтехнологический бренд, нужный как элемент «гибридной войны», в том числе и против Украины. Война продолжается, и этот бренд продолжает раскручиваться. Соответственно, русскоязычными украинцами еще будут продолжать пытаться манипулировать. Мы еще увидим, как ими будут манипулировать на президентских выборах в Украине.
Abbat: Думаете, Россия сумеет смириться с потерей влияния на Украину посредством церкви? Как еще она может мстить за независимость церкви от Москвы?
Игорь Эйдман: Прежде всего, следует понимать, что Россия – это страна с абсолютно бесправным народом, который не имеет никаких рычагов давления на свою власть, не имеет демократических выборов. И этот народ накачивается пропагандой через телевидение. А люди, более-менее мыслящие, могут подвергаться репрессиям.
А вот что касается путинской верхушки, Кремля, банды, куда входит и некто Гундяев, называющий себя патриархом, то эта банда, конечно же, не смирится. У них абсолютно бандитская психология. Они борются за территорию, которую у них «отжали».
Представьте себе банду, у которой отжали район, который она контролировала, где она продавала наркотики. Конечно же, она никогда с этим не смирится и будет всячески пытаться вернуть контроль над этой территорией.
Поэтому я предполагаю, что эта банда с Гундяевым во главе будет прибегать к разным мерам и провокациям, может быть, даже насилию. Пока что они выжидают. Но если у них начнут забирать храмы и церковное имущество, они перейдут к серьезным действиям.
Валерий: Что вы думаете о деятельности патриарха Кирилла? Он – священнослужитель, пекущийся о благополучии российской державы и душах людей российских, или, скорее, политик?
Игорь Эйдман: Я – не верующий человек, потому мне сложно давать оценки патриархам. Но могу сказать, как человек, который неплохо знает российскую историю.
Этот «патриарх» является совершенно очевидным чекистом. В свое время он был завербован, ходил в КГБ и докладывал. То есть он – заведомо непорядочный и подлый человек. Как он может претендовать на какой-то моральный авторитет? Как только он оказался на своей должности, сразу начал попадать в какие-то полукриминальные скандалы, показал себя каким-то склочником и жуликом.
Вадим: Как вы думаете, почему Запад поддерживает Украину? В чем его интерес в Украине?
Игорь Эйдман: Многие постсоветские люди, в частности, россияне, уверены, что всеми движут исключительно корыстные интересы, в том числе и государствами. Но на самом деле это не так.
Среди западных руководителей, элиты и простых людей немало идеально мотивированных. Абсолютно уверен, что многие немцы (не те, о которых я говорил – которые продались российским олигархам, а честные нормальные люди, которых большинство) искренне сочувствуют Украине, сочувствуют ее стремлению стать европейской страной, вырваться из имперского диктата. Я считаю, что поддержка Украины Западом продиктована именно этим.
Также важен второй момент. Западные страны понимают, что, если нынешнее российское руководство не остановить в Украине, оно пойдет и дальше. Следующей Путин может попытаться захватить Прибалтику. А Прибалтика – это член НАТО, соответственно, за нее придется впрягаться Альянсу, согласно договору. Это является еще одной существенной причиной поддержки Украины.
Но ни в коем случае не думайте, что Запад из каких-то подлых и корыстных соображений поддерживает Украину, чтобы лишь навредить «великой и могучей» России. Никто вредить России не хочет. А немцы вообще испытывают некое чувство вины перед Россией из-за Второй мировой войны.
Ramana: Что еще есть в арсенале у западных стран, чтобы усмирить агрессивную политику Кремля, заставить Россию убраться из Украины, Сирии и т.д.? Есть ли у Запада еще реально действенные механизмы?
Игорь Эйдман: У Запада еще огромное количество действенных и пока что не задействованных механизмов. Все они находятся в плоскости экономики и борьбы с криминалом.
Западные санкции против российской правящей олигархии, правящей верхушки, ее корпораций и банков – просто рахитичны. Хотя даже такие они уже много сделали.
Если бы были введены глобальные санкции против тех, кого я назвал – российской верхушки, олигархата, корпораций, банков, думаю, путинский режим уже просто бы развалился.
Почему, например, сталинский режим или режим Ким Ир Сена могли существовать в условиях противостояния с западным миром? Потому что они жили в условиях автаркии, то есть опоры на собственные силы (чучхе), они «варились в собственном соку».
Российская экономика – не закрыта от мира. А российская элита очень даже международно ориентированная, у нее множество активов за границей. Поэтому они уязвимы, в отличие от сталинской России.
К слову, гитлеровская Германия перед войной тоже пришла к автаркии. А путинской России до автаркии далеко, поэтому она экономически очень уязвима перед санкциями
Запад бы мог ударить радикальными санкциями по путинскому режиму, но он этого не делает. Почему? Из-за экономических и коммерческих интересов. И даже не интересов людей, а интересов элит, финансовых группировок, корпораций и пр.
terri75: Как вы полагаете, россияне и украинцы обречены на дружбу и сотрудничество в будущем, даже несмотря на нынешнюю войну? Или вражда между народами на поколения?
Игорь Эйдман: У Пушкина есть такие строки: «Когда народы, распри позабыв, в единую семью соединятся…». Я – оптимист, потому считаю, что вражда между народами когда-нибудь окажется в прошлом. Конечно, путинский режим и его варварская агрессия против Украины очень осложнит отношения между россиянами и украинцами надолго. Как надолго? Это будет зависеть от того, когда в России падет этот полуфашистский режим и возникнет нормальное демократическое государство, которое ликвидирует последствия всех агрессий и аннексий, договорится о мире и сотрудничестве с Украиной.
Думаю, что в долгосрочной перспективе это вполне реально. Вспомните, какая была ненависть между немцами и французами. Сначала Франко-прусская война, потом Первая мировая война, потом Вторая мировая война, оккупация Франции и преступления, которые Германия творила на французской земле, а сейчас – Германия и Франция являются ближайшими союзниками. Так что все, даже ненависть, со временем проходит. Как сказал Эклезиаст, «все пройдет»…
Василий Корнеев: Складывается впечатление, что путинская система, режим уже настолько пустил корни в России, что вырвать его просто не представляется возможным. Так ли это, на ваш взгляд? В результате чего не только Путин может уйти от власти, но и может начать меняться система в России в целом?
Игорь Эйдман: В ранней юности я застал советский режим – тогда тоже всем казалось, и об этом говорили разные умные люди, в том числе советологи, что Советский Союз очень крепок, что он пустил такие корни за почти 70 лет, что его не пошатнуть, что он вряд ли когда-либо распадется, а КПСС всегда будет у власти. По крайней мере, в ближайшие лет сто…
Однако, как писал Василий Васильевич Розанов по другому случаю – по поводу Российской империи, Советский Союз «слинял в два дня». Изменения пошли очень быстро.
Я думаю, что в России может быть то же самое. Власть в России держится на грубом насилии и лживой пропаганде. Если одна из этих составляющих дрогнет и перестанет быть эффективной, режим может пасть довольно быстро. Как говорят, русские долго запрягают, но быстро ездят. Так что перемены в России обычно происходят очень быстро. Главное, чтобы для этого сложились субъективные обстоятельства.
Какие это могут обстоятельства? Это может быть крупное военное поражение путинского режима. Это может быть резкое обострение кризиса. Это может быть просто неожиданная смерть диктатора (такое тоже случается, он не бог). Посмотрим.
Приведет ли уход Путина к смене системы? В России всегда очень многое зависит от первого лица. Ситуация очень меняется после ухода от власти диктатора. Так, в принципе, происходит в любой диктатуре. Вспомните сталинский режим: массовый сталинский террор завершился в течение нескольких месяцев после смерти Сталина. И первая бериевская амнистия, пускай в основном и выходили на свободу уголовники, но и некоторые политические, состоялась буквально в первые месяцы.
Вспомните смерть когорты «славных» советских стариков: Брежнева, Черненко, Андропова… Как только они вымерли, сразу началась Перестройка, и новое поколение пришло к власти.
Так что путинский режим в значительной степени держится на личности автократа, на личности Путина. Если он будет вынужден уйти с поста или в иной мир, это приведет к серьезным катаклизмам внутри политической элиты.
Уход Путина вполне может привести к серьезному демократическому транзиту. Я верю, что в России возможно европейское демократическое общество. Вопрос – когда это произойдет. Весь мир развивается по одним законам. И, несмотря на все тернии, развивается более демократическое общество. Россия неизбежно тоже будет вовлечена в эти общечеловеческие процессы.
Дарья К.: Почему на последних выборах в России россияне проголосовали за Путина? Сейчас российские социсследований говорят о том, что поддержка его действий стремительно падает — к каким методам он может прибегнуть, чтобы получить такое количество своих сторонников, как у него было после «Крым-наша»?
Игорь Эйдман: Хотя многие в России и проголосовали за Путина, выборы в целом были нечестными и жульническими. Потому, сколько людей отдали свои голоса за Путина в действительности, не знает никто. Власти нужно было нарисовать, что больше 50% избирателей (не от пришедших, а в целом) проголосовали за Путина, и они страстно эту сумму натягивали.
Сейчас рейтинг президента стал падать. Тогда, перед выборами, ввалили кучу денег, подкупали избирателей, предпринимали «популярные меры». А выборы закончились – избиратели стали никому не нужны, и на их головы повалились «непопулярные решения» вроде повышения пенсионного возраста, повышение налогов и т.д. В результате даже те, кто проголосовал за Путина, очухались и поняли, что их в очередной раз обманули. Поэтому и стал падать рейтинг.
К каким методам может прибегнуть Путин, чтобы исправить ситуацию? Он знает только один метод – нагнетание ура-патриотической истерии посредством телевидения и пиара. Но для этого будет необходим какой-то информационный повод. Так, в свое время он создал информационный повод с Крымом, потом – с раскруткой образа врага в лице Украины (был целый поток фейк-ньюз, всякие «распятые мальчики» и прочее). Все это уже не работает, потому сейчас нужно что-то новое. Например, Беларусь…
Петр А.: Какие существуют у Путина возможности, чтобы остаться у власти и на следующий срок, каким путем он может этого добиться?
Игорь Эйдман: Если Путин этого захочет, он этого добьется одним щелчком пальцев. В России просто изменят Конституцию или дадут соответствующие разъяснения. С этим не будет никаких проблем.
Если же Путин не захочет оставаться президентом и будет еще жив-здоров к тому времени, он может определить на эту должность своего ставленника, марионетку вроде Дмитрия Медведева. А сам будет править, как Дэн Сяопин в Китае.
Но я все-таки думаю, что будет избран сценарий пролонгации полномочий Путина и новые выборы.
Есть еще один вариант. Хотя я считаю, что вероятность присоединения к России Беларуси не очень велика, однако она и не нулевая, но, если все же это удастся сделать, то в этом случае Путин может избраться как президент нового российско-белорусского государства.
Remez: Кто из окружения Путина мог бы в случае чего перехватить у него власть, стать его преемником? Если судить по ситуации на сегодняшний день… Или россияне уже бы не поддержали продолжателя путинской политики?
Игорь Эйдман: Кого бы Путин мог назначить своим преемником, если бы вдруг решил отойти в тень? Я думаю, что пока Путин жив, если он и назначит своего преемника, это будет чисто формальная фигура типа Медведева или Шойгу. Но сам Путин все равно будет пытаться рулить из-за кулис.
Поддержат ли россияне преемника Путина, я, честно говоря, сомневаюсь. Сейчас ситуация изменилась: по всем соцопросам за последние полгода мы видим явное снижение рейтинга основных властных институтов в России, в том числе президента.
Скиф: Скажите, пожалуйста, по вашим оценкам, все ли в окружении Путина согласны с его внешней политикой, существует ли так называемая борьба между башнями Кремля?
Игорь Эйдман: Я, конечно, не знаю – давно не пил с окружением Путина. 🙂 Не знаю, о чем они разговаривают долгими вечерами в Кремле. Но есть такое ощущение, и оно довольно стабильно в последние годы, что Путин подстроил под себя всю российскую политическую элиту и даже бизнес-элиту. И они боятся вякать. Там действует система сдержек и противовесов, все друг друга ненавидят – спецслужбы, олигархические группировки, властные структуры, все замазаны. Любого можно арестовать, потому что все – взяточники. А Путин при этом, как вор в законе – всех разводит. Они все друг друга ненавидят, друг с другом грызутся и пытаются друг друга подсидеть, а «верховный арбитр» их разводит и говорит им условно: «Вы помиритесь. А этого – можно посадить. А вон того сажать не надо. А тех можно уволить». Так что все они заинтересованы в Путине еще и потому, что, если его не будет, то начнется война «всех против всех».
Condor: Начнется ли в России после отхода от власти Путина и его приспешников (или смерти Путина) развенчание культа личности Путина? Или, наоборот, у Ленина появится сосед в мавзолее? Находятся же такие в России, кто до сих пор заваливают цветами памятник Сталину.
Игорь Эйдман: Я уверен, что развенчание культа личности Путина будет. Кто сегодня заваливает цветами памятники Сталину в России? Это делает некая секта долбанутых сталинистов. Вот такая же секта долбанутых путинистов может в последствии существовать.
Однако большая часть общества пройдет через процесс депутинизации и развенчания культа личности Путина.
Более того, вся бюрократия и власть неизбежно будут отрекаться от своего бывшего кумира и сбрасывать его виртуальные постаменты в грязь, как это было после смерти Сталина. Потому что им нужно будет утверждать некую новую систему, прославлять новых руководителей, и Путин здесь уже канать не будет. Наоборот, будет выгодно свалить на него ответственность и вину за то, что происходило в последние годы, за все те агрессивные действия, которые привели и приведут Россию к еще бо́льшим экономическим и политическим проблемам.
Роман: Чем объясняется потребность россиян не просто в «сильной руке» правителя, а в царе?
Игорь Эйдман: Что значит «потребность»… Проблема – в другом. Когда к власти приходит диктатор, представляется так, что он был востребован обществом и его призвали. В действительности диктаторов ставят олигархи, а далее уже они начинают служить ему, а потом он приструнивает и все общество. И уже накачанное пропагандой и запуганное насилием общество начинает петь дифирамбы этому диктатору, восхвалять его и поклоняться ему.
Точно так же было со Сталиным, которого привела к власти коммунистическая большевистская олигархия. И только потом, уже став генсеком, он смог с помощью грубого насилия и массированной пропаганды создать свой культ.
Так было и с Путиным. Его тоже привел олигархат – ельцинский. Он постепенно прибрал к своим рукам всю власть, устроив тотальную пропаганду и запугав население с помощью насилия.
Кстати, многие люди, участвующие в соцопросах, просто боятся высказывать свое реальное мнение. Хотят или нет, но говорят, что они поддерживают Путина. Потому что не поддерживать Путина для среднего и не политизированного россиянина сейчас кажется сомнительной позицией, может быть, даже опасной.
Roman: Игорь, скажите пожалуйста как социолог, каким образом величие, последовавшее за «вставанием с колен», стало таким привлекательным для большинства россиян? Несмотря на то, что к этому величию прилагается моральное уродство. Это от лени или от голода? Или я ничего не понимаю в русской ментальности? Извините, если это слишком резко. Я очень старался выбрать походящие слова без употребления обсценной лексики, для которой есть причины.
Игорь Эйдман: Ничего особенно резкого не вижу в ваших словах.
Как человек, который с 90-х годов постоянно читает отчеты о социологических исследованиях, могу сказать, что эта страсть к величию, возрождению империи, державе, патриотизму в качестве приоритетов в 90-е и 2000-е годы очень уступала элементарным человеческим социальным и бытовым потребностям (в нормальном уровне жизни, хорошей зарплате, качественной медицине, хорошем образовании, нормальном жилье и пр.).
Россияне – не какие-то долбанутые патриоты, которые готовы были ради величия империи «затянуть пояса» и пойти в бой. Но в 2014 году власти провели довольно мощную политтехнологическую операцию – раскрутили по телевидению варварскую аннексию Крым, создали образ врага из Украины, накачали ура-патриотический психоз. Такой психоз всегда наступает, когда начинается война.
Так было и раньше, например, во время Первой мировой войны. Когда началась та война, ура-патриотический психоз был во всех странах и городах: в Берлине, Петербурге, Париже, Лондоне толпы людей кричали «Родина или смерть!» и шли вербоваться в армию. Но потом этот психоз обернулся полной противоположностью, и через три года после 1914-го, то есть в 1917 году, люди бросали все, шинели и винтовки, и бежали, им было наплевать уже, захватят их немцы или нет – было не до этого.
В 2014 году, как раз через сто лет, в России вновь накачали этот ура-патриотический психоз. У людей было ощущение войны. Был создан образ врага.
А сейчас все это начинает слабеть, и люди начали возвращаться к своим элементарным и естественным потребностям, к тому, чего они хотят: хорошо жить в материальном плане, качественно лечиться, чтобы их дети получали хорошее образование, чтобы были хорошие квартиры и т.д. Для россиян это в тысячу раз важнее, чем все эти громкие слова о державе и родине.
dim—dim: Как вы полагаете, чем закончатся нынешние споры между Путиным и Лукашенко? Станет ли Беларусь частью РФ? Хватит ли у Лукашенко сил противиться Путину?
Игорь Эйдман: Путин очень хочет присоединить Беларусь. Если в случае с Украиной ему достаточно было бы иметь своего ставленника у власти в Киеве, то Беларусь он хочет «съесть» всю.
Для него это был бы выход: так можно было бы еще пару лет «пудрить мозг» электорату разговорами о том, что он возрождает великую Россию, славянское единство и т.д., когда девушки в кокошниках, все радуются и целуются, потому что Россия воссоединилась с Беларусью. Это – пиар-тема. Как я уже говорил, для Путина крайне важен пиар.
А Лукашенко, естественно, никуда не хочет – у него другие планы. В Гаити в свое время был диктатор Дювалье, сделавший так, что после его смерти власть наследовал 19-летней сын, которого прозвали «Бэби Док». Так вот у Лукашенко есть свой «Бэби Док», которому белорусский президент явно хочет передать власть. А представьте, что станет с этим «Бэби Доком», если Беларусь станет частью России! В лучшем случае, он пойдет работать каким-нибудь «манагером» в министерство. А тут он наследный принц. Потому, конечно же, Лукашенко не хочет никакого присоединения.
Еще один важный момент. У России очень много агентов в белорусском руководстве и среди силовиков, есть и компромат на Лукашенко. И если Кремль почувствует свои силы, он может попробовать просто спихнуть Лукашенко или отстранить от власти, формально оставив ему какие-то регалии. К тому же, новый посол России в Беларуси Бабич – известный чекист. И совершенно не случайно, что на эту должность российское руководство назначило именно чекиста…
Lucius: Игорь Виленович, интересны Ваши мысли об очередном витке спора России и Японии из-за Курил – как известно, в конце января должны состояться переговоры между ними по этому вопросу. Ваш прогноз, потеряет ли Россия те четыре острова, на которые претендует Япония? Как далеко может зайти японско-российский спор, в частности, может ли Япония попытаться взять свое в результате вооруженного конфликта? Как внутренняя ситуация в РФ будет влиять на способность России удержать в своем составе Курилы? И – если брать еще шире – какие территории РФ еще сейчас под вопросом, то есть какие земли России еще под угрозой и могут отколоться или быть отобраны другими государствами?
Игорь Эйдман: Для начала объясню, почему Россия сейчас стала вообще актуализировать эту тему, начала активные консультации и переговоры с японцами. Дело в том, что Россия и путинский режим изолированы в мире. Причем не только политически, но и экономически. Огромным карманным корпорациям Кремля типа «Роснефти» кредитные и инвестиционные ресурсы ни в Америке, ни в Европе сейчас не получить. А деньги-то нужны… В России бандитский режим, «общак» которого нужно постоянно пополнять. Есть внутренние ресурсы пополнения «общака» – экспорт природных ресурсов. Но их не хватает, потому что аппетиты растут. Соответственно, нужны еще какие-то дополнительные «бабки». А их нет в связи с санкциями. Куда обратиться? Китайцы не торопятся давать деньги России, арабы – тоже…
А для японцев большая плотность населения и нехватка земли – это важная проблема. Потому-то у них столь трепетное отношение к этим небольшим островам.
В России думают, что, если они пойдут на уступки или сымитируют эти уступки, японцы начнут давать России «бабло», пойдут кредиты и инвестиции, тем самым будет спасено экономическое положение России и пополнят карманы путинским олигархам.
Потому-то и начались эти переговоры.
Однако японцы, конечно же, не получив острова, ничего России не дадут. Если Путин попытается их обмануть, он в очередной раз докажет, что он – дурак. Поэтому, если путинские олигархи чего-то хотят, им придется все-таки отдать эти острова Японии.
Пойдут ли они на это? Это – дискуссионный вопрос. Честно говоря, я не могу ответить на него уверенно утвердительно или отрицательно. Может, и пойдут.
Причем, если они таки пойдут на это, запудривать мозги населению будут элементарно: они скажут, что это очередная блистательная победа Путина – японцы не хотели подписывать договор со Сталиным, Хрущовым и с Брежневым, а вот великий Путин их дожал, в итоге, гордые самураи склонили свои головы и подписали договор. Ну, отдали мы им пару гнилых безлюдных островков, зато утвердили итоги Второй мировой войны, закрепили за собой Южный Сахалин и другие Южно-Курильске острова. И, думаю, народ это «съест».
А войны по этому поводу, конечно же, не будет. Отставить! Все демобилизованы. Японцы – не такие дураки, чтобы начать воевать в наше время с кем бы то ни было. К тому же, у них мощнейшая травма, связанная со Второй мировой войной. У них долгое время даже не было регулярной армии.
Что касается других территорий, то я думаю, что угроза для российской территориальной целостности исходит сегодня преимущественно от Китая. Это будет длительный процесс, но постепенно китайцы будут все больше и больше проникать на Дальний Восток. Нужно ли им для этого формально захватывать территорию? Наверное, нет. Однако все командные высоты в экономике, все природные ресурсы и прочее они будут потихоньку под себя подгребать. Но земли при этом формально будут оставаться частью России. Китайцы умеют это делает.
Бандеровец: Может ли Россия утратить часть своих территорий, например, Сибирь, которую заполоняют китайцы? Или это надуманная угроза?
Игорь Эйдман: Отчасти я уже ответил на ваш вопрос. Я думаю, что китайская колонизация российских территорий будет мягкой. Китайцы уже вырубили в Сибири море леса. Они и дальше будут эксплуатировать имеющиеся на этой земле ресурсы.
А формально присоединять Дальний Восток к Китаю им не нужно будет. По крайней мере, на нынешнем этапе.
Nemo: Что вы думаете о взрыве дома, а затем и «газели» в Магнитогорске – вам кажется реалистичной версия о теракте? Если да, то зачем и кому он понадобился? Или дело в другом? Ведь вслед за трагедией в Магнитогорске, рухнул еще один дом в городе Шахты, до того по России рухнули около десятка мостов… Ваши мысли на этот счет… Насколько российская власть сегодня вообще контролирует ситуацию в России в целом? Взрывы, пожары в ТЦ, рушащиеся мосты и т.д. — не является ли все это свидетельством того, что государство постепенно теряет контроль над происходящим?
Игорь Эйдман: Что случилось на самом деле в Магнитогорске, до сих пор никто толком не знает. Это очередное доказательство того, что в России полностью разрушена свобода слова, а СМИ как независимый информационный инструмент исчезли. Так до сих пор никто толком и не расследовал эту трагедию и не предъявил доказательств того, что это был взрыв или не взрыв.
Кроме того, в России огромные инфраструктурные проблемы. Все взрывается и рушится. Путин постоянно говорит о прорыве, но на деле мы видим только прорывы канализации, газо- и водоснабжения, других коммуникаций. Это связано с тем, что везде воруют, как традиционно это и было. С людей берут бешенные деньги за услуги ЖКХ, а эти компании стали «теплым местечком», где сидит прикормленный бизнес, связанный с государством и просто наживается на этом, а реально ничего не делает или делает, но очень мало. А в результате чем дальше, тем хуже.
Петр А.: Какими, с вашей точки зрения, будут последствия решения Трампа о выводе войск США из Сирии? Как это воспримет и как дальше будет действовать Россия на Ближнем Востоке? Значит ли решение Трампа, что конфликт в Сирии начинает исчерпываться, и война вскоре закончится?
Игорь Эйдман: Это решение Трампа было весьма скандальным. Оно привело к отставке министра обороны США. Затем последовали заявления со стороны некоторых представителей американской администрации о том, что все это будет еще не скоро, что это будет длительный процесс. А потом были заявления, что вывод войск США уже начинается…
Трамп уже несколько раз продемонстрировал свою полную неадекватность и непредсказуемость. Потому предсказывать что-либо совершенно невозможно, в том числе насколько быстро произойдет, и все ли американские войска будут выведены из Сирии.
Сначала Трамп говорил, что ИГИЛ разгромлен, а потом съездил в регион и понял, что ничего подобного. Ему на пальцах там объяснили, что на самом деле еще ничего не разгромлено. Все это – хаос в голове Трампа и хаос в американской политике.
Я думаю, что дни Трампа как президента уже сочтены. Хотя вряд ли будет импичмент. Но то, что он не станет вновь президентом США, уже очевидно. И то, что 2019 год станет самым скандальным годом в его жизни, годом разоблачений, тоже ясно.
Поэтому я думаю, что долгосрочная американская политика, в том числе на Ближнем Востоке, будет иной, а не такой, какой она сейчас представляется из-за таких странных и скандальных заявлений Трампа.
Не стоит ожидать, что война в Сирии заканчивается. По многим причинам. Прежде всего, потому что окончание конфликта в Сирии не выгодно многим игрокам, например, России, для которой эта война – повод держать своих военных на Ближнем Востоке и пытаться дестабилизировать этот регион, чтобы поднять цены на нефть (это для России принципиально).
Выгодно прекращение этого конфликта европейцам и американцам. Для Европы это будет значить прекращение притока беженцев.
Но многим завершение войны в Сирии не нужно.
Очень сложно полностью выкорчевать такую язву, как ИГИЛ. Потому что все, что связано с исламским религиозным фанатизмом – это очень тяжелая проблема, которая так быстро не решается. Ее просто невозможно решить на нынешнем этапе развития цивилизации.
gf_43: Многие эксперты считают, что мир как никогда близко подошел к черте, когда может случиться ядерная война. Как бы вы оценили вероятность такого сценария? Что может спровоцировать обмен ядерными ударами?
Игорь Эйдман: Я бы не сказал, что вероятность ядерной войны очень велика. Но она – не нулевая, а это само по себе страшно. В 90-е годы такая вероятность была нулевой, а сейчас это не так – сейчас она обозначена какими-то более серьезными цифрами.
Это связано с агрессивным экспансионистским курсом Путина, с его авантюризмом и психической неадекватностью. Конечно, он не хочет мировой войны, потому что собирается долго править. Плюс ему еще нужно дочерей обеспечить. Он еще и женится у нас. Так что он собирается жить, а не умирать. А ядерная война – это смерть.
Но ведь и Гитлер в свое время тоже не хотел мировой войны. Он думал, что все всё будут ему всегда прощать. Даже когда он вторгся в Польшу, он склонялся к мысли, что Англия и Франция не вступятся за Польшу, то есть большой войны не будет. Но, как известно, он просчитался и влез в войну.
Вот и сейчас есть не нулевая вероятность того, что Путин своей авантюристической политикой влезет в большую войну. Как это может быть? Как в известном российском анекдоте: слово за слово, кулаком по столу – и началась драка. То есть, например, где-нибудь на Ближнем Востоке или в Черном море начнется демонстрация силы со стороны России и демонстрация силы со стороны Америки, дальше – еще бо́льшая демонстрация силы со стороны России и еще бо́льшая со стороны Америки… И это может привести сначала к каким-то локальным столкновениям, которые могут перерасти в большую войну.
К счастью, вероятность такого сценария не велика. Но она есть, и это само по себе страшно.
Путин не адекватен и шантажирует Запад. Знаете, как беспризорники во времена НЭПа собирали милостыню с ранних советских буржуев? Они говорили: «Дяденька, дай сто рублей! А иначе в рожу плюну, а я – сифиличный». Примерно так же ведет себя Путин в данном случае: «Идите на уступки, а то я псих, могу весь мир с собой вместе похоронить!».
На самом деле ни сам Путин, ни его окружение не готовы отправиться в рай. Думаю, что в окружении Путина примерно две линии обсуждения этого заявления. Первая – «Вот наш орел дает! Наверное, Запад напугал! Теперь он будет нас очень бояться». Вторая – втихаря друг другу, даже не на кухнях, а где-то в лесу, они говорят: «М-да… Что-то наш Володя совсем с ума сбрендил, такое несет… Ну, может, так надо». В любом случае, они ничего сделать не могут, потому что боятся Путина.
Леонид (Харьков): Игорь, вы имеете возможность наблюдать ситуацию в Германии, так сказать, «изнутри». Скажите, по вашим наблюдениям, насколько много симпатиков России там? Можно ли считать их количество и влиятельность достаточными для того, чтобы Евросоюз постепенно начал ослаблять либо снимать санкции, введенные против России, российских компаний и отдельных лиц?
Игорь Эйдман: Прежде всего, я бы разделил людей, симпатизирующих России, и людей, симпатизирующих путинскому режиму и часто ангажированных им. В Германии много людей, симпатизирующих России, но при этом ненавидящих или резко критически настроенных по отношению к тому бандитскому режиму, который захватил власть в России.
Однако есть и люди, ангажированные Кремлем, крупными российскими корпорациями и олигархами. Особенно много их в политической и бизнес элите Германии. Людей в германской элите просто покупают. Все знают историю бывшего канцлера Шредера, который сначала был куплен «Газпромом», а теперь еще и «Роснефтью». И таких «шредеров» довольно много. Причем много их в различных сферах немецкой политики и частях политического спектра.
Если говорить о крайних «правых» силах – «Альтернатива для Германии», то это абсолютно пропутинская партия, члены которой ездят в Крым, всячески поддерживают путинскую позицию в Европе по отмену санкций и пр. Они ангажированы Кремлем, и в немецких СМИ пишут, что ангажированы не бескорыстно.
Также есть большая группа «понимателей» Путина, также ангажированных Кремлем, даже в партии Меркель – «Христианско-демократический союз Германии». Особенно много их в баварском партнере ХДС – «Христианском социальном союзе», где тесны связи с российским бизнесом и много людей ангажированы им.
Среди социал-демократов есть большая группа во главе со Шредером, к ней примыкает и бывший министр иностранных дел Габриель, которые также ангажированы Кремлем.
Если двигаться еще «левее» – партия «Die Linke», околокоммунистическая партия. У нее сохраняются традиционные связи с Кремлем. В ней много людей, которые были еще в «Социалистической единой партии Германии», и они были связаны со Штази и КГБ. Также там есть много новых и молодых людей, которые ориентируются на Кремль, опять-таки как пишет немецкая пресса, не бескорыстно.
Как видим, немецкое политическое поле очень активно инфильтровано путинскими агентами. Об этом пишут многие немецкие авторы, в том числе мой друг Борис Райтшустер.
Это реальность. И, как мы видим по истории с «Северным потоком-2», пропутинское лобби в Германии очень влиятельно, и оно может влиять на принятие решений.
Но, к счастью, есть и антипутинские, антикремлевские силы в Германии. Они тоже влияют на политический курс. И Меркель, видимо, больше симпатизирует именно им, хотя не всегда ведет себя последовательно.
Поэтому санкции против России пока не отменяются и отменены не будут. По крайней мере, до прекращения путинской агрессии на Донбассе.
То же самое касается и Европы в целом. Европейские санкции, несмотря на все усилия и очень мощное европейское пропутинское лобби, все-таки сохранятся – здравый смысл им не позволит отменит санкции до прекращения российской агрессии на востоке Украины. Потому что европейские избиратели этого не поймут. Все прекрасно видят, какие бесчинства творят путинские агрессоры на Донбассе и в Крыму. Избиратели не поймут, если сейчас вдруг будут отменены антироссийские санкции, ведь Путин не сделал и шагу навстречу Европе в украинском вопросе.
F678: Как могут измениться российско-немецкие отношения после ухода с поста канцлера Ангелы Меркель, и как это отразится на украинском вопросе? Будет ли Кремлю на руку смена Меркель на кого-то другого?
Игорь Эйдман: Пока сложно прогнозировать, потому что Меркель еще достаточно долго будет оставаться на своем посту – больше двух с половиной лет.
К тому же, пока не известно, победят ли опять христианские демократы и смогут ли возглавить правительство. Как я уже говорил, с одной стороны, в Германии очень много «понимателей» Путина. Но, с другой стороны, у части политической элиты Германии есть и понимание того, что они слишком заигрались с российским бизнесом и властями, когда они делают вид, что имеют нормальных бизнес-партнеров, а в реальности имеют дело с абсолютными бандитами, коррупционерами и жуликами типа Сечина, Миллера и других. Посмотрим. Пока сложно прогнозировать.
klimenkod.v.: Если судить по истории с «Северным потоком-2», то, на ваш взгляд, могут ли немцы «начать дружить» и сотрудничать с Россией в угоду собственных тех или иных выгод и интересов? Может ли сотрудничество Берлина и Москвы в плане создания «Северного потока-2» перерасти в более широкое сотрудничество и единомыслие в других сферах, в частности, политической и военной?
Игорь Эйдман: В военной сфере – конечно же, нет. В политической – тоже вряд ли. Сотрудничество России и Германии в политической и военной сферах настолько бы противоречило общему тренду общественного мнения в Германии, что это вызвало бы полнейшее недоумение общества. Потому это невозможно.
Но что касается бизнеса, экономики и частных коррупционных интересов, то сотрудничество в этой сфере никогда не прекращалось. Часть немецкой элиты материально очень заинтересована в сотрудничестве с Россией, путинским режимом и конкретными олигархами.
Вообще, в экономике Германии Россия не занимает большого места. Внешнеторговый оборот с той же Польшей больше, чем с Россией. Только в случае Польше торговля идет в основном, так называемым, ширпотребом, товарами массового спроса (в основном это мелкий бизнес), а в случае с Россией – крупный немецкий бизнес сотрудничает с крупным российским. А где крупный бизнес, там большие деньги, большие заинтересованности и большие ресурсы для коррупции. Поэтому российский бизнес, российские корпорации и отчасти российские власти имеют столь существенное влияние в Германии.
Grigori: Вам как политэмигранту находиться в Германии абсолютно безопасно? Если судить по истории с Солсбери, вам не кажется, что руки у Кремля настолько длинны, что нужных ему людей он достанет в любой точке мира?
Игорь Эйдман: В принципе, да. Если путинский режим хочет кого-то ликвидировать, то он это делает. Более того, в Германии очень много российской агентуры. Когда сюда приезжал на лечение отравленный активист, связанный с Pussy Riot, Петр Верзилов, люди, которые его сопровождали, заметили за собой слежку. То есть в Германии запросто российская агентура может следить за людьми. Так что Германия – не бронированное убежище. Все может быть, и люди Путина любого могут достать везде, где угодно.
Grigori: Глядя со стороны, как вам кажется, меняется ли ситуация в России в правильном направлении, приближается ли время, когда вы сможете вернуться в страну, гражданином которой являетесь?
Игорь Эйдман: Да, это вопрос… Все время в голову приходят строки о том, что «жить в эту пору прекрасную уже не придется ни тебе и ни мне». Но все-таки эта «прекрасная пора» в долгосрочной перспективе неизбежна.
Конечно же, путинский режим – авторитарный, коррупционный, фактически полуфашистский – падет. Однако, когда это произойдет – не ясно. Огромную роль в истории играют случайности. Все будет зависеть от субъективных обстоятельств. Так что – как ляжет карта… Нарвется ли Путин на какое-то военное поражение или на финансовый кризис, произойдут ли какие-то столкновения в элите – всего этого мы не знаем. Но от этого зависят сроки краха этого режима.
Людмила, Киев: Вы верите в то, что когда-нибудь сможете вернуться в Россию? Или уже и не хотели бы возвращаться?
Игорь Эйдман: Я хотел бы вернуться в Россию. Не знаю, как мои дочери, которые сейчас растут в Германии, а я хотел бы.
Вы знаете, вся эта ностальгия, сопли, рассказы о березках средней полосы, истерики по поводу «не надо рая – дайте Родину мою» – все это в прошлом. Потому что мир глобализируется. И я, находясь в Германии, продолжаю оставаться субъектом российского информационного пространства. Меня читают россияне, я общаюсь с ними. Более того, люди постоянно перемещаются, и я постоянно, практически каждую неделю, встречаю в Берлине тех, кто приехал из России. Поэтому я не чувствую себя сильно оторванным от страны.
Другой вопрос, что я не могу приехать в Россию, поскольку это просто опасно. Это меня, конечно же, расстраивает.
Так что, если буду жить долго, доживу до возвращения. Посмотрим.
