Александр Скобов: В этой войне нельзя быть абстрактно против войны
На шестом Форуме свободной России в Вильнюсе Аркадий Бабченко сформулировал максиму: «Если кто-то говорит, что Украина в чем-то неправа, — сразу нахер».
Разбор персонального дела бойца Бабченко с некоторых пор стал постоянным занятием российской пишущей публики. А ведь вопрос этот не столь праздный, как может показаться на первый взгляд. За ним стоит другой, гораздо более серьезный вопрос: о моральном выборе, о выборе личной позиции в продолжающемся противостоянии путинской РФ и Украины.
Как оказалось, даже наиболее прогрессивной части нашей общественности этот выбор дается мучительно, что вызывает крайне нервные реакции. Это проблема личного выбора в ситуации, когда твоя страна ведет несправедливую, захватническую войну.
Украина является жертвой агрессивной войны, которую ведет против нее путинский паханат при одобрении значительной части его населения. Это подлая, замаскированная, «гибридная», как бы ненастоящая война. Но тысячи граждан Украины уже погибли на ней вполне по-настоящему. Погибли на вполне настоящей донбасской войне, в разжигании которой путинский паханат сыграл решающую роль. Потому что если бы не потоки вооружений всех видов из России, если бы не потоки «повстанцев-засланцев» из России, в Донбассе не было бы вооруженного мятежа. В Донбассе не было бы войны. Поэтому, если кто-то говорит, что новая революционная украинская власть не протянула руку мира вооруженным пророссийским ирредентистам, — смотри «максиму Бабченко».
Вполне по-настоящему путинская РФ оккупировала и аннексировала украинский Крым. Растоптав все нормы международного права и собственные обязательства по целой пачке межгосударственных договоров. Нанеся тяжелейший удар по всей системе международной безопасности, на которой держался мир после Второй мировой войны. Это тягчайшее международное преступление, у которого нет оправданий, независимо от того, что на эту тему думает большинство населения Крыма и России. Если кто-то говорит обратное — смотри «максиму Бабченко».
Вообще-то, вооруженное вторжение на чужую территорию, даже не санкционированное мировым сообществом, может быть морально оправданно. Когда происходят массовые убийства безоружных людей. Как в полпотовской Кампучии. К свергнувшей режим «красных кхмеров» вьетнамской интервенции мир в целом отнесся с пониманием, хотя она, безусловно, нарушала международное право. Новая украинская власть не совершила по отношению к жителям Крыма ни одного акта насилия, притеснения, несправедливости. Хотя бы потому, что этой новой украинской власти в Крыму не было ни дня. И если кто-то говорит, что новая украинская власть чего-то не сделала для того, чтобы найти общий язык с большинством жителей Крыма, — смотри «максиму Бабченко».
Путинская Россия ведет свою войну против Украины не за права какой-то части ее граждан. Она ведет войну за свое право диктовать Украине свою волю. Распоряжаться ее судьбой. Унижать ее. Считать недогосударством, а ее народ считать недонародом. Неразумным младшим членом собственной семьи, которого надо вразумлять и наказывать. Кремлевский пахан ведет войну против Украины, чтобы наказать ее народ за то, что он сверг мелкого жулика Януковича — вассала и клона кремлевского пахана. Кремлевский пахан наказывает народ Украины за то, что он отказался подчиняться законам и неписаным правилам имитационно-манипулятивной «демократии», построенной им в России. И если кто-то говорит, что Украина сама дала повод российской агрессии, неправильно свергнув своего мелкого жулика, — смотри «максиму Бабченко».
В войне путинской России против Украины нет ни грамма справедливости. Одно великодержавное хамство, скотство и свинство. Привычка считать одних людей собственностью других людей. Но народ Украины не является собственностью имперской России. Народ Украины имеет безусловное право на собственный геополитический и цивилизационный выбор. И он не обязан согласовывать свой выбор с Россией точно так же, как он не обязан его согласовывать с Северной Кореей. И если кто-то говорит, что Украина в своем выборе должна учитывать мнение России, — смотри «максиму Бабченко».
Вооруженное насилие с целью принуждения к любви, культурно-историческому единству или геополитическому выбору есть тяжкое преступление, у которого нет оправдания. Украина может иметь дурную и коррумпированную администрацию, может выдвигать на авансцену идеологически несимпатичные политические силы. Может, защищаясь от вооруженной агрессии, принимать неприятные и просто неразумные законы, ограничивающие распространение информации и пропаганду в пользу агрессора. Украина может иметь десяток других недостатков. Ничто это ни в малейшей степени не может служить оправданием вооруженной агрессии против Украины, притязаний на право диктовать ей свою волю, вторгаться на ее территории и отторгать их от нее.
Насильник остается насильником, а его жертва остается его жертвой. Сколь бы ни была жертва насильника сама противной дурой, она всегда права против насильника. А насильник всегда неправ против жертвы. Насильник не может быть прав против жертвы. Кто утверждает обратное — смотри «максиму Бабченко».
Жертва вооруженной агрессии имеет право сопротивляться агрессии в любых формах, в том числе и силой оружия. Украина имеет право на любые действия против России, направленные на принуждение захватчиков к уходу с оккупированных украинских территорий. В союзе с любыми внешними силами. Украина — в своем праве. Единственное, что ограничивает в этом Украину, — это зафиксированные в международно-правовых актах «законы и обычаи войны», включая Женевскую конвенцию о военнопленных.
А вот агрессор в отношении жертвы агрессии не имеет права ни на что. Любые его действия против жертвы агрессии преступны по определению. Пока российские захватчики не ушли полностью с оккупированных ими украинских территорий, Россия в отношении Украины не имеет права ни на что. За исключением гарантий Женевской конвенции о военнопленных.
В этой войне нельзя быть абстрактно против войны. Либо ты на стороне насильника, либо ты на стороне его жертвы. И если гражданин страны-агрессора рассуждает о неправоте жертвы, он как минимум пособник агрессора. А если гражданин страны-агрессора не хочет быть на стороне агрессора, он должен без оговорок встать на сторону его жертвы. Гражданин страны-жертвы не обязательно должен, а гражданин страны-агрессора — должен. Гражданин страны-агрессора должен поддержать страну-жертву хотя бы публичным отказом от поддержки агрессора в какой бы то ни было форме. Даже в форме сочувствия гибнущим на войне солдатам агрессора и их близким.
Фактически это означает, что для противника агрессии страна-агрессор становится вражеской страной, а ее солдаты — вражескими солдатами. Единственное существующее на войне моральное обязательство перед вражескими солдатами — это соблюдение зафиксированных в международно-правовых актах «законов и обычаев войны», включая Женевскую конвенцию о военнопленных. А вот скорбеть по поводу гибели вражеских солдат и горя их близких никто не обязан.
История про Аркадия Бабченко и споры вокруг его слов и дел — это история про личный моральный выбор в ситуации, когда твоя страна ведет несправедливую, захватническую войну. История про то, что в этой ситуации для честного человека его страна становится вражеской страной, а ее солдаты становятся вражескими солдатами. Потому что, когда твоя страна ведет войну, которую ты считаешь несправедливой и захватнической, никакого отечества для тебя не существует. Существуют только насильник и его жертва. И если кто-то утверждает обратное — смотри «максиму Бабченко».
Александр Скобов
