Если на время ограничиться только юридической стороной дела, то может сложиться впечатление, что Керченский инцидент произошел из-за различной интерпретации сторонами правового статуса Керченского пролива. Украинские участники конфликта (от капитанов кораблей до командования ВМС, руководства МИДа, президента) были убеждены в том, что Керченский пролив по-прежнему остается внутренними водами Украины и России в полном соответствии с российско-украинским Договором о сотрудничестве в использовании Азовского моря и Керченского пролива 2003 года. Российские же участники конфликта (также от рядовых ФСБ-шников до Путина) настаивали и настаивают на том, что Керченский пролив является территориальным морем Российской Федерации, движение по которому осуществляется в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г. и российским ФЗ-155 1998 г.
Следует сразу же заметить, что различия в указанных правовых статусах Керченского пролива отнюдь не гарантируют неизбежность возникновения конфликта, использования в нем силы, применения оружия, причинения ранений морякам, захвата украинских кораблей. При действительном соблюдении российской стороной любой из указанных правовых норм и при наличии у нее доброй воли никакого конфликта не было бы.
Более того, как совершенно недвусмысленно демонстрируют все доступные на сей момент материалы (включая выложенные в открытый доступ аудиозаписи переговоров участников инцидента) российская сторона грубейшим образом нарушила все правоустанавливающие документы – как двусторонний российско-украинский договор 2003 г., так и Конвенцию ООН по морскому праву 1982 г. и российский закон «О внутренних морских водах, территориальном море и прилежащей зоне Российской Федерации» №155 1998 г.
Кроме того, обстрел российскими кораблями и самолетами военных кораблей Украины в нейтральных водах Черного моря, ранение военных моряков, десантирование на эти корабли российского спецназа, захват Россией украинских кораблей подпадают под статью 221 УК РФ о пиратстве и квалифицируется Резолюцией ГА ООН №3314 от 14 декабря 1974 г. как бесспорный акт международной агрессии.
Эта сторона произошедшего инцидента уже довольно хорошо понятна.
Так же очевидна и лживость серии очередных заявлений В.Путина о произошедшем инциденте.
1. Т.н. «вход в российские территориальные воды».
В.Путин: «Обращаю ваше внимание, что вошли в наши территориальные воды, которые таковыми являлись даже до присоединения Крыма к Российской Федерации. То есть в том месте, где эти территориальные воды были всегда именно как российские территориальные воды».
На самом деле украинские корабли двигались либо в нейтральных водах Черного моря, либо по Керченскому проливу, какой и до кремлевской аннексии Крыма являлся согласно Договору 2003 г. не территориальными водами России, а внутренними водами Украины и России, о чем Путин неоднократно заявлял сам. В российские территориальные воды, бывшие легально таковыми до 2014 г., украинские корабли никогда не заходили.
2. Т.н. «отказ от переговоров с пограничниками и от выполнения предложения встать на стоянку».
В.Путин: «Не отвечая на запросы наших пограничников, начали двигаться прямо к этому мосту. На предложения встать на стоянку не реагировали».
Не просто ответами капитанов украинских кораблей на запросы российских пограничников, а записями их многочасовых переговоров сейчас заполнен весь эфир.
Что же касается требования диспетчера Керченского порта встать на стоянку №471 в южной части Керченского пролива, то это требование украинские корабли выполнили в 10.35 утра 25 ноября.
Стоянка №471 в южной части Керченского пролива.
Место блокировки украинских кораблей.
Там они находились затем почти ровно 8 часов – до 18.30, когда, будучи внезапно объявленными нарушителями российской государственной границы, они попытались вырваться из западни и начали движение на юго-запад (курс 200) с целью возвращения в Одессу.
3. «Отказ от предложения взять лоцмана».
В.Путин: «На предложения взять лоцмана – даже после нарушения нашей государственной границы им всё равно предложили взять лоцмана – молчание, вообще никак не отвечают!»
Среди многочасовых аудиозаписей переговоров, находящихся сейчас в открытом доступе, нет ни одной, упоминавшей бы предложение украинцам «взять лоцмана для прохода пролива». Наоборот, есть другие записи, демонстрирующие что проход украинцам через пролив был закрыт, – такие сообщения были переданы им, в частности, в 22:23 24 ноября, в 05:45, 06:30 25 ноября. С 10:35 по 18:30 украинские корабли были даже согласно официальному заявлению ФСБ блокированы российскими кораблями на стоянке №471. Путинское «предложение о присылке украинцам лоцмана для прохода пролива» проявилось, очевидно, в перекрытии в 13:42 прохода под Крымским мостом сухогрузом, притянутым двумя буксирами, закрепленном в 14:12 заходом на боевой курс двух вертолётов Ка-52 с захватом на сопровождение катеров ВМСУ бортовыми системами управления оружием этих вертолетов и постоянными облетами украинских кораблей штурмовиками Су-25.
Путинские лоцманы.
Повторюсь еще раз: кремлевскими нарушениями права – что международного, что российского, а также путинской бесконечной ложью – публику уже не удивишь. Это все хорошо известно.
Что однако пока остается не до конца известным, так это точная дата совершения Кремлем аннексии Керченского пролива. Аннексия – это правовой (корректнее: неправовой) или юридический акт. У него есть точная дата – дата принятия такого акта или же дата публичного заявления о нем.
Широкая общественность (похоже, наряду с капитанами украинских военных кораблей) узнала о кремлевских претензиях на Керченский пролив только 25 ноября – из непосредственного взаимодействия с российскими представителями, из действий и заявлений российских властей в ходе самого инцидента.
Более внимательные наблюдатели могли бы обратить внимание на важную фразу С.Лаврова за два дня до этого, в ходе его пресс-конференции в Риме 23 ноября, оказавшуюся роковой два дня спустя после произнесения:
«Напомню, что Керченский пролив не является проливом, подлежащим регулированию международным правом – он российский».
Не менее внимательные наблюдатели не пропустили бы также и заявление М.Захаровой на МИДовском брифинге 15 ноября:
«Дополнительно хотели бы отметить два важных момента, относящиеся к особенностям статуса Керченского пролива и Азовского моря.
Первый в настоящий момент находится под полным суверенитетом России как единственного прибрежного государства».
Очевидно неслучайно, что запугивающее заявление Ф.Клинцевича о возможности закрытия Керченского пролива для украинских кораблей прозвучало в тот же день 15 ноября:
«Россия «буквально в минуты» способна перекрыть Азовское море для любого судна под флагом Украины».
В этой связи возникает вопрос:
Было ли это заявление Захаровой первым по времени документом о появлении российских претензий на Керченский пролив?
Или же подобного рода заявления звучали и до того?
Особой пикантности процитированному заявлению мидовского пресс-секретаря добавляет осуществленное Захаровой поразительное по наглости «разрезание» Договора 2003 года на две части – относительно Азовского моря и относительно Керченского пролива:
«Дополнительно хотели бы отметить два важных момента, относящиеся к особенностям статуса Керченского пролива и Азовского моря.
Первый в настоящий момент находится под полным суверенитетом России как единственного прибрежного государства. Что касается Азовского моря, то это совместные внутренние воды (часть территории) России и Украины как в силу действующих двусторонних договоров, так и обычного международного права. Данный статус закреплен, в частности, Договором о сотрудничестве в использовании Азовского моря и Керченского пролива 2003 г., который является бессрочным и не предполагает одностороннего прекращения».
Как видно из этой цитаты, Кремль вовсе не отказался от Договора 2003 года и не денонсировал его. Более того, устами МИДа он подчеркнул важность продолжения его действия в части сохранения совместной юрисдикции обеих стран на Азовское море – на совместные внутренние воды (часть территории) России и Украины.
Что же касается Керченского пролива, то его Кремль в одностороннем порядке объявил находящимся под полным суверенитетом России.
Похоже, что одностороннее «препарирование» действующего договора путем «вырезания» из него одних кусочков в свою пользу при одновременном заявлении о сохранении «в действии» других кусочков такого договора является кремлевской новацией, какая, полагаю, еще получит свою правовую (в том числе и криминальную) оценку. Но, повторюсь, само по себе циничное насилие над правом со стороны нынешнего Кремля уже особенно не удивляет. Это стало, так сказать, обыденной рутиной.
Что же все-таки действительно представляет особый интерес – так это точная дата принятия Кремлем решения об аннексии Керченского пролива и, следовательно, дата «препарирования» российско-украинского договора 2003 г.
Когда об этом решении впервые было объявлено?
Действительно ли заявление Захаровой 15 ноября 2018 г. было самым первым по времени?
Или же Кремль и/или российский МИД что-то подобное заявляли и раньше?
Если же нет, то это значит, что заявление об аннексии Керченского пролива Кремль впервые сделал 15 ноября 2018 г.
