Уверен, «придворные либералы» сделают все (и уже делают все), для того чтобы не допустить несанкционированной акции у Соловецкого камня. Будут уговаривать правозащитные организации не делать резких движений и резких заявлений. Будут обещать «разрулить» конфликт с властями «по-тихому». Но для этого надо власти не злить.
И в данном случае дело далеко не только в том, что «придворным либералам» и вообще сторонникам «умеренного прогресса в рамках законности» в принципе претят любые неразрешенные мероприятия, вызывающие те или иные репрессивные действия властей. Тут вопрос стратегически-политический. Умеренные либералы стремятся любой ценой сохранить видимость консенсуса между «прогрессивной общественностью» и властями относительно оценки сталинских преступлений.
Этого консенсуса давно нет. Осталась лишь его видимость, которой нынешние власти давно тяготятся. Они уже добрых два десятилетия целенаправленно взращивают «общественный запрос» на реабилитацию сталинщины. И потакание антисталинистам лишь создает им проблемы с их нынешней (ими же сформированной) социальной базой. Так что нет у властей сегодня ни одной причины идти на уступки правозащитникам.
Тем сильнее это заставляет умеренных либералов цепляться за сохранение видимости консенсуса с властями. На массовую поддержку общества они давно не рассчитывают. Да и рассчитывали ли когда-либо? Остается лишь пытаться закрепить осуждение сталинщины на официальном уровне и апеллировать к этому. Ну мы же едины в осуждении сталинщины? Это же ваша официальная позиция?
Отторжение сталинизма, однозначное осуждение массового насилия сталинского режима как насилия преступного и не имеющего оправданий — краеугольный камень того революционно-демократического процесса, который начался при Горбачеве. Большинство завоеваний российской демократической революции ползучая путинская реакция давно свела на нет. В отношении сталинских преступлений нынешний режим давно вернулся к «взвешенной оценке» постановления ЦК КПСС 1956 года: в целом все было правильно, но были отдельные ошибки, о которых мы, конечно, тихо скорбим (можем даже «Стену скорби» поставить со словом «простить» в конце). Но раны не расковыриваем.
Ну и, конечно, большинству сотрудников сталинских органов — почет и уважение. В целом честно служили Отечеству и боролись с его врагами (хотя и с отдельными ошибками). Правильный перевод этой позиции на русский язык будет звучать так: конечно, в органах гестапо происходили отдельные злоупотребления и служили отдельные извращенцы, но в целом это были истинные патриоты Германии, боровшиеся с ее врагами. Да, в оценке сталинского режима применимы ровно те же критерии, что и в оценке режима гитлеровского. И либо мы признаем его в принципе преступным, либо оправдываем все его зверства.
Оценка сталинщины со стороны правозащитников и со стороны нынешнего официоза не просто разные. Они несовместимы. Они исключают друг друга. И те, кто цепляется за видимость единства властей и правозащитников в оценке сталинщины, на деле пособничают ползучей реабилитации сталинщины.
Разгон запрещенной акции у Соловецкого камня покончит с иллюзией «антисталинского консенсуса» правозащитников с властями. Именно поэтому ее несанкционированное проведение так страшит умеренных либералов. Именно поэтому ее жизненно необходимо провести вопреки запрету. Маски должны быть сброшены. Должно быть продемонстрировано, что путинский режим — это режим реабилитации сталинщины, отказа от всего наследия российской демократической революции. Начиная с ее краеугольного камня.
Соловецкий камень и есть краеугольный камень российской демократической революции. Дальше него отступать некуда, как было некуда отступать с кладбища Пер-Лашез. Соловецкий камень сегодня — это кладбище Пер-Лашез российской демократической революции. От нас зависит, станет ли он для будущего символом ее сопротивления или станет символом ее позорной, трусливой капитуляции.
