Матвей Ганапольский: это был великий человек
Если говорить про личное восприятие, мне немного Маккейна жаль, и вот, почему. Он, знаете из таких романтиков. Его знаменитое письмо «К русским», где он объясняет, что он не русофоб – это метать бисер перед свиньями, где свиньи, в данном случае, не русские, а российское руководство, которое делает врагов из чего только можно. Вот говняшку какую-то поднимут, и из нее сделают врага, или что-то, например, хорошее где-то увидят и из этого сделают врага. Вот это переназначение «врагов», назначение «врагов», — поэтому оставим их в сторонке.
Тут произошла такая важная история – Маккейн сначала был романтиком и ему казалось, что какое-то увещевание и какое-то объяснение, оно произведет какую-то революцию. Если разобраться, то вот эта статья, которую он написал – к кому она обращена? Он был наивным человеком, думал, что это письмо дойдет до россиян. Да ни фига. Это письмо дошло до трех-четырех изданий, которые мало кто читает – я имею в виду Первый и Второй канал нашего славного российского телевидения, поэтому его объяснение, что он не русофоб узнали 500 тысяч человек, а остальные 20 миллионов — мне говорили, что Первый канал устойчиво смотрят 5 миллионов человек, вот этих старушек и стариков, на которых, собственно, вот эта зомбо-пропаганда и действует. Они про это письмо не узнали. Или узнали через фразу «тут один сумасшедший старик» — а в стиле г-жи Захаровой говорилось только так, — «какой-то сумасшедший старик, ястреб», написал письмо. Короче говоря, вы знаете знаменитое: «Солженицына не читал, но хочу осудить».
Поэтому, наверное, потом, когда он уже заболел и ему было не особенно до России, он, может быть, и смеялся над собой, или кто-то ему объяснил, что метать бисер перед свиньями, — еще раз подчеркиваю, что это есть такая российская поговорка, я никого конкретно не имею в виду, я имею в виду нравы российские – так скажем, — что ему этого совершенно не было смысла делать. Поэтому мне его даже жаль в этом смысле и я ему сочувствую.
Но есть другая вещь в этом человеке. Посмотрите, пожалуйста, статьи в западных изданиях. Не в наших, в этих говно-газетках и журнальчиках, прокремлевских, — посмотрите, что о нем пишет серьезная пресса, что пишет «Нью-Йорк Таймс», «Лос-Анджелес Таймс», «Вашингтон пост» — они все поражены его последовательностью и несгибаемостью. Это был последовательный и несгибаемый человек.
Дело в том, что мы его знаем исключительно как такого ярого антисоветчика, но дело в том, что, на секундочку, он был в американской власти и кроме России у него были еще разные другие интересы. Все подчеркивают, что ушел один из столпов Америки, один из тех людей, на которых Америка держится.
Конечно, некоторые блогеры сейчас, — уж не знаю, по своему ли личному желанию, или по квитанции из Кремля публикуют обгоревшие трупы вьетнамцев, спрашивают: а вы видели, что он участвовал в этих бомбардировках и жег напалмом вьетнамцев? Ребята, засуньте эти статейки знаете, куда? Будьте американцем, посидите во вьетнамской тюрьме, где он сидел пять лет, а после этого будете разговаривать. Он свое отсидел, и Никсону жал руки на костылях. А после этого стал великим американцем. «Великим» — с большой буквы.
Я ему лично благодарен. Благодарен за то, что он отстаивал Россию и российских граждан от власти, от Кремля. И в своем письме, которое, думаю, станет классиком публицистики, он объяснял, что такое свобода. Но, к сожалению, он ушел из жизни. Но это письмо осталось, и когда-то это письмо будут читать по Первому каналу Киселев, а Соловьев в стихах, которые ему поможет написать Дима Быков, прочитает это письмо. Потому что это достойная публицистика и это был великий человек.
