Александр Скобов: Почему прав Алексей Навальный
Конфликт Навального со статусными представителями «прогрессивной общественности» (на этот раз – с журналистами так называемых «приличных СМИ») – это продолжение противостояния между демократами и либералами, начавшегося еще в 60-е годы XIX века. Конечно, повестка этого противостояния сейчас во многом другая. Но что-то осталось неизменным. Например – все та же взаимная неприязнь между элитарной фрондой и плебейской «смутьянской» оппозицией. И всё так же характерной чертой элитарной фронды остается ее «вписанность в систему» и жизнь по правилам этой системы.
Путинский режим держится не столько на прямом государственном насилии (по сравнению с латиноамериканской диктатурой XX века средней паршивости он – светоч гуманизма и демократичности), сколько на всеобщем конформизме. Этот конформизм охватывает и значительную часть «приличного общества». Он имеет под собой мощную историческую традицию. Характернейшая черта культуры «русского мира» (или «русской цивилизации») – снисходительное отношение ко лжи, подлости, холуйству. Ну вы же всё понимаете. У всех же семьи. Всем надо жить. Таковы правила. Мы должны играть по правилам, которые не нами придуманы. Ну и вот это всё.
Эта черта формировалась веками иноземного владычества, крепостного рабства, деспотического самодержавия. Обман стал естественной и наиболее эффективной стратегией выживания. Обмануть баскака, обмануть барина, обмануть начальника. Ну и конечно – соседа. Соседу не помоги – соседа утопи. Иначе он обманет и утопит тебя. Чтобы выжить, не следует заморачиваться, когда надо пройти по головам, предать, донести. Или просто смолчать.
Мне пришлось наблюдать некоторое количество имущественных тяжб, к которым имели отношение знакомые мне люди. Меня поразило, насколько «общественное мнение» снисходительно относится к мелкому мухлежу участников этих тяжб. В глазах окружающих это – легитимный способ защиты своих интересов. Ну вы же всё понимаете. И так далее.
Подобное отношение к элементарной нечистоплотности в русской культуре закреплено даже на уровне интерпретации религиозной доктрины. В русском православии главный фактор «спасения души» – слезы покаяния. Только они могут помочь, ведь мир создан так, что не грешить в нем человек не может. На бытовом уровне это то самое «согрешивши, покаяться и опять согрешить» Галича.
Все это делает российский социум, кичащийся своей духовностью, правдоискательством и «соборностью», на деле гораздо более разобщенным, чем презираемое им западное общество, якобы погрязшее в индивидуализме и низменном эгоизме. Гораздо менее способным к солидарности. И послушным любому мелкоуголовному ничтожеству, которое скукожится при первом же отпоре. Вот на этом и стоит путинщина. И когда Навальный бичует «приличных журналистов» за приспособленчество, он бьет в самое сердце путинщины.
Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин кроме бессмертной антитоталитарной антиутопии – «Истории одного города» – создал еще очень выразительный образ российского либерала. Того, который сначала «в рамках возможного», а потом и «применительно к подлости». Сегодня демократ Навальный клеймит «презренных сислибов» ровно за то же. Они склоняются перед правилами, навязанными уголовной шпаной. Он пытается эти правила ломать.
