Игорь Эйдман: Даже в самые мрачные годы свободная Россия существовала
Путинисты обвиняют меня в нелюбви к России. А некоторые украинские друзья считают, что я так и не научился ненавидеть «российский Мордор».
Отвечу всем: есть Россия, которую я люблю, и есть, которую — ненавижу. Ненавижу я Россию имперскую, полицейскую, чиновничью, милитаристскую. А люблю — Россию европейскую, свободную, бунтарскую.
С чего начинается моя Россия? Московская Русь, где «Бориса дикий страх, и всех Иванов злобы» — не моя страна. И Петровская Россия, использовавшая западные технологии для укрепления азиатской деспотии, — не моя.
Моя Россия начинается с возникновения независимого от власти общества, противостоящего деспотии. Она — европейская по духу. Само ее рождение — результат распространения среди образованных россиян европейского Просвещения. Моя Россия — это наследники его идей: Радищев, молодой Пушкин и декабристы, Герцен, Бакунин и анархисты, народники, народовольцы, либералы-западники, социал-демократы, эсеры, антисталинская оппозиция, Сахаров, диссиденты, неформалы времен Перестройки, современная антипутинская молодежь. Моя Россия — это великая русская европейская культура, славившая вслед за Пушкиным и Блоком «тайную свободу» от любого диктата.
Но есть и Россия, которую я ненавижу. Это Россия полицейских и чекистских держиморд, толстобрюхих лицемерных попов, всемогущих чиновников-взяточников, тупых и агрессивных вояк, верноподданных писак, лижущих сапоги начальства, казаков, нагайками избивающих демонстрантов, придворных фаворитов, жадной сворой грабящих страну. Во главе этой России — самодержцы: цари, генсеки и президенты. В их портретной галерее пьяный самодур соседствует с кровавым маньяком, а самодовольный маразматик — с жестоким фанатиком.
Россия, которую я ненавижу, два с лишним века пыталась уничтожить Россию, которую я люблю. Иногда давление усиливалось и свободную Россию загоняли в подполье, тюрьмы и лагеря. Но убить ее не удавалось никогда. Как писал Георгий Иванов во времена сталинизма:
«Россия тридцать лет живет в тюрьме.
На Соловках или на Колыме.
И лишь на Колыме и Соловках
Россия та, что будет жить в веках».
Даже в самые мрачные годы свободная Россия существовала, даже во время сталинского террора сохранялось внутренне свободное общество, продолжавшее интеллектуальное сопротивление. Конечно, есть она и сейчас, и возможностей для противостояния диктатуре у нее намного больше.
Имперская, воровская, чиновничья Россия исторически обречена. А значит у России, которую я люблю, есть будущее.
