Алекс Синодов: подражание Марку Твену
Часть первая, лирическая.
Попросил меня С. Митрохин поучаствовать в яблочных праймериз. Нельзя сказать, что мне это было интересно. Я и на «выборах» голосовать не собираюсь. Но Митрохина знаю 30 лет, отношусь к нему неплохо, и я согласился. Не ЛДПР, как-никак.
Еще на улице вблизи офиса ко мне кинулись девушки и юноши с буклетиками и радостными воплями:
«Голосуйте за победителей дебатов, не голосуйте за Митрохина!»
Навязчивость и энергия их была запредельной, будто Мария Захарова от щедрот своих подкинула им пару чемоданов аргентинского кокаина. Так ведут себя «коробейники» в электричках.
Они подпрыгивали и, умильно улыбаясь, пытались всучить мне свои бумажки.
Я вошёл в здание на Пятницкой, и выяснилось, что для получения бюллетеня надо пройти собеседование. О том, как оно прошло, рассказал в видео «Градус ТВ», так что не стану повторяться. Бюллетень мне дали со скрипом и тысячью оговорок, будто это не голос в локальных яблочных праймериз, а акция, передающая в моё владение 51% капитала «Бритиш Петролеум». Перед собеседованием и голосованием мне пришлось отстоять очередях, в каждой из которых я подвергся осаде со стороны активистов, убеждавших меня голосовать за кого угодно, но только не за Митрохина.
На площадке 2-го этажа, окруженный коробейниками в футболках с призывами голосовать за неизвестных мне людей, подобно пчеле-матке, сидел на стуле Максим Кац и ровным размеренным голосом отдавал короткие распоряжения, приводившие в движение антимитрохинские коробейные цепочки.
– Спасибо, за все, что Вы делаете для нас! – произнесла с придыханием дама средних лет, обращаясь к Кацу. «Не за что» – ответил Кац, не отрывая взгляда от планшета.
С неимоверным трудом избавившись «от глупых приставаний гробовщиков» я таки опустил бюллетень в урну.
Выйдя на улицу, я дал вышеупомянутое интервью, и, придя домой, узнал от Митрохина, что мне предстоит голосовать во втором туре.
Вытеснив в подтекст все, что имел сказать по данному поводу, я тяжело выдохнул: «Хорошо», хотя не видел в этом ничего хорошего.
Через день зазвонил мой мобильный телефон, и незнакомый ровный голос произнёс:
«Я – Якубович, голосовать надо за меня».
Растерянно я попытался спросить, кто это, откуда у него мой номер, и почему, собственно, я должен голосовать за него, но ровный металлический голос уже излагал программу превращения Москвы в образцовый коммунистический город. Я понял, что разговариваю с записью, отключился, позвонил Митрохину и рассказал эту историю. В ответ на мое негодование по поводу беседы с механическим агитатором Митрохин много и весело смеялся, а потом сказал, что он меня своими электронными призывами доставать не будет, а вместо него это сделает Григорий Явлинский. Должно быть, утешить хотел.
Вернувшись в понедельник с дачи, я поспешил в яблочный офис. Не успел войти во двор офиса, как наперерез мне бросилась энергичная девчушка в футболке с краткой тирадой: «ЗА ЯКУБОВИЧА!»
– Вы на праймериз? – радостно вопросила она – Вы уже решили, за кого Вы будете голосовать? – Девушка, – откликнулся я холодно – Неужели Вы думаете, я пришел сюда, не зная этого?
Девушка исчезла.
Перед входом в офис стояла большая аудиоколонка и механический голос Явлинского, тот самый, что утешал меня по телефону, призывал поддержать Митрохина. Рядом с ней сидел одинокий молодой человек и, поглядывая на дождливое небо, время от времени выключал механического вождя и пронзительно вскрикивал: «Только за Митрохина!» Неподалеку Митрохин и Якубович вместе позировали для фото.
Я поздоровался и вошёл в офис.
В фойе на стуле по-прежнему сидел Максим Кац. На губах его играла зловещая улыбка. Коробейные цепочки с удвоенной энергией перемещались по всем 4 этажам здания и замыкались у кацевского стула. Я прошёл мимо и пал жертвой ещё одной энергичной девушки в футболке «За Якубовича!»
– Вы на праймериз?
Памятуя о лёгком избавлении на улице, я повторил свой риторический вопрос. Но не тут-то было. «А отчего бы Вам не передумать?» – защебетала она, делая вокруг меня изящные пируэты и энергично размахивая какой-то бумажкой. Отметив про себя уместность наречия «отчего» и мучаясь догадками, почему она предложила передумать, не поинтересовавшись, за кого я собирался голосовать, я ушёл в отрыв. Некоторое время её каблучки стучали следом, но вскоре центростремительная сила кацевского стула избавила меня от погони.
Я проголосовал и стал спускаться по лестнице, где вновь был перехвачен одной из рабочих пчел:
– За кого вы проголосовали? – спросила она.
– За Митрохина.
– А сколько Вам лет? – в ее голосе мне послышалась легкая издевка. Я сказал. Она что-то быстро записала в планшет и я вышел, ощущая между лопаток тяжелый взгляд Максима Каца.
Что было потом, вам, любезный читатель, должно быть известно. Совсем как в старом анекдоте про немцев, партизан, и избушку лесника. «Вернулся лесник и всех нафиг выгнал».
Часть вторая. Дидактическая.
Все, идущие голосовать за официально одобренных кандидатов должны понимать, что помогают своим избранникам решать их частные проблемы: заявить о себе, удержаться на плаву, напомнить о своём существовании, подтвердить своё положение в партии или движении, обрасти новыми полезными связями и знакомствами и конвертировать их в локальный внутрипартийный политический или финансовый капитал, а лучше и в тот и в другой сразу.
Этим заняты решительно все официально допущенные кандидаты от всех партий и движений: демократических, патриотических, левых, правых и центристских. К смене власти это не имеет никакого отношения. Они и сами не говорят о победе. То есть, говорят, но в особом, не словарном смысле. Так Явлинский объявлял «победным» результат 10%, а Грудинин – больше 15% и т.д. Это то же самое, как проиграв сначала 0-10, проиграть потом 1-10, объявив последний результат победой.
Желающим действительно участвовать в борьбе за власть рекомендуется голосовать за кремлевского кандидата. Впрочем, он не слишком нуждается в «поддержке избирателей», поскольку давно отделил от мух свои котлеты.
