Алекс Синодов о возможных последствиях бойкота 18 марта
Если проголосовавших за Путина будет меньше, чем непринявших участия в процедуре узурпации власти, это, по большому счёту, мало что изменит. Но «по большому счёту» не мешает расшифровать.
Режим никуда не денется. Узурпатор будет прежний. Те же лица вокруг него. И так далее.
И всё же – помните «И грянул гром»? Там, правда, миллионы лет прошли, пока что-то изменилось. Но тысячелетие начинается с секунды.
Никто не признает, что голоса всех, не пришедших к тумбочкам с дыркой отданы Навальному. И правильно не признает. Я тоже не признаю. И сам Навальный такого не скажет. И всё же, призвав к бойкоту процедуры узурпации, он один сохранил за собой право претендовать на голоса всех, оставшихся дома – по факту умолчания.
Занятная ситуация: чем больше телепропагандисты будут настаивать на том, что голоса непришедших не могут идти в зачёт Навальному, тем заинтересованнее население будет сравнивать две эти цифры: за Путина vs непринявшие участия.
Уверен: сам Путин не избежит соблазна. И, если вторая цифра окажется больше, это его не обрадует. Пусть огорчится. Ну, хотя бы слегка. Он предпочитает не называть фамилию Навального. Как жители африканских деревень не называют льва «львом», а «лесной кошкой» – дабы не накликать.
Это уже не плохо.
Утверждения, что «Путину плевать» – удел бестолковых. Никто из правителей так не тоскует по любви народной, как диктаторы и тираны.
Явку, конечно, нарисуют, какую надо. Так пусть это делают сами. Зачем им помогать? Пусть идут на преступление. В случае чего, рисовальщики станут козлами отпущения. Они, кстати, это понимают. Пусть понервничают.
Это тоже хорошо.
Там, глядишь, один слегка не дорисует, другой, наоборот, излишне увлечётся, 146% выдаст. Кто-то из них спьяну проговорится, другой по дурости что-то сболтнёт. Кто-то с начальством что-нибудь не поделит, обидится, мемуары напишет. И т.д. Для того, чтобы превратить в фейк результаты Российской сборной на сочинской Олимпиаде оказалось достаточно одного чиновника. В эпоху интернета все эти песчинки, капельки, фрагменты никуда не денутся, не пропадут, и раньше или позже понадобятся.
И не через тысячи лет. Много раньше. Уверен.
