Преследования людей, выражающих отличную от идеологии нынешней власти позицию, – это сигнал нам всем о том, что нельзя заходить за флажки. Бороться нужно не с флажками, а с теми, кто присвоил себе право их устанавливать.
Ситуация с Кириллом Серебренниковым похожа на показательную порку, сигнал о том, что будет с теми, кто заходит за флажки. Сигнал для той части сообщества культуры и искусства в нашей стране, которая не просто сохранила достоинство и не припала к стопам власть предержащих, а пыталась подать голос здравого смысла и защитить право на свободу мысли и свободу творчества. Можно предположить, что если бы не мощная поддержка коллег по культурной среде, мера пресечения была бы жестче, чем домашний арест.
Прецеденты уголовных преследований деятелей культуры по сомнительным поводам – далеко не единственный сигнал. 9 августа 2017 одного из семи фигурантов «дела 26 марта» Андрея Косых приговорили к 4 годам общего режима за «применение насилия к представителю власти», несмотря на сотрудничество со следствием и членство его матери в партии «Единая Россия». Это сигнал уличным активистам о том, чем может закончиться их участие в уличных массовых акциях, не согласованных с кураторами из Администрации Президента РФ.
Нельзя не упомянуть о беспрецедентном по своей подлости деле Юрия Дмитриева, который вместе с коллегами добывал фактический материал о жертвах сталинских репрессий 1930-1940-х годов, имеющий большое историческое значение. Дело в том, что еще теплятся в глубинах советских душ тлеющие угольки ностальгии по «сталинскому порядку». И нынешние политтехнологи тонко нащупали эти струнки и активно эксплуатируют политический бренд Сталина, ненавязчиво и аккуратно примеряя его к нынешнему президенту России. Понятно, что результаты исследований Юрия Дмитриева и его коллег стали неудобными на фоне этого искусственно создаваемого тренда.
Это сигнал интеллигенции в частности, и той части населения, не утратившей способность к критическому мышлению в целом, о том, что существует только одна версия истории России – та, которая транслируется представителями нынешнего политического режима.
При этом заметим как факт, что очевидные преступления людей, связанных с представителями власти тем или иным образом, не вызывают адекватную с правовой точки зрения реакцию в российском суде. Примеров этому, к сожалению, достаточно много.
Хочется сказать «свободу Кириллу Серебренникову», «свободу Алексею Политикову» (фигурант «дела 26 марта»), свободу всем политзаключенным. Нет. Этого мало. Это позиция защиты гражданами своих прав через декларацию защиты отдельного человека и отдельных людей, которые эти права пытались реализовать. Это прецедентное требование граждан исправить отдельный акт несправедливости.
Требуя от группы людей, удерживающих на данный момент полномочия государственной власти в России, справедливости, милосердия, апеллируя к здравому смыслу и закону, мы, тем самым, признаем ЛЕГИТИМНОСТЬ этой власти, мы признаем ее право судить. При этом все хорошо помнят, как В.В. Путин пришел к власти в начале 2000-х годов на фоне второй чеченской войны и террористических актов в Москве и других регионах России, вызывающих серьезные вопросы. Все помним чудовищные нарушения и фальсификации выборов начиная с конца 2000-х годов.
Говоря о предвзятости судей в конкретных случаях, мы признаем тем самым российские судебные органы как государственный институт. Поэтому говорить нужно не о нарушении законов и здравого смысла в конкретных случаях, а о полной зависимости судебной системы в России от группы людей, удерживающих государственную власть. В таком состоянии судебная система не может быть признана полноценным институтом демократического государства. Она превращается в декорацию. Так постепенно вся наша жизнь превращается в декорацию, фальшивку.
Эта власть преступна и нелегитимна. Требовать у этой группы людей нужно только одного – сложить полномочия незаконно присвоенной власти в стране и предстать перед настоящим судом. Если критическая масса людей в нашей стране решится хотя бы допустить это у себя в мыслях, мы победим быстрее, чем режим эволюционирует во что-то еще более страшное.
