Последовательная череда громких скандалов, которые сотрясли российское медиапространство в середине сентября (истеричное обращение директора Росгвардии Виктора Золотова к Алексею Навальному, странное интервьюпредположительных сотрудников ГРУ Маргарите Симоньян, сенсационные…
Последовательная череда громких скандалов, которые сотрясли российское медиапространство в середине сентября (истеричное обращение директора Росгвардии Виктора Золотова к Алексею Навальному, странное интервьюпредположительных сотрудников ГРУ Маргарите Симоньян, сенсационные выборы в Приморье), заставили многих забыть о по-настоящему зловещем событии, произошедшем в России 9 сентября. В этот день сотрудники МВД и Росгвардии жестоко разогнали акции протеста против пенсионной реформы. В Москве и Петербурге полиция и омоновцы били мирных, не сопротивлявшихся демонстрантов дубинками — причем с такой силой, что эти резиновые палки при ударах изгибались. В северной столице силовики даже привезли в центр города грузовики с колючей проволокой. Счет задержанных шел на сотни, многие отправились под административный арест.
А потом, как это обычно и бывает, по уголовным статьям в СИЗО поехали не явно нарушавшие закон «правоохранители», а участники протестных акций, которым не посчастливилось оказаться рядом с полицейскими в посеянном самими же полицейскими уличном хаосе. Обвиняют их, а не полицию и не ОМОН.
Гражданский волонтерский проект «База данных. Ответят все» объявил о начале сборе информации по силовикам, нарушавшим закон на улицах российских городов 9 сентября. Один из координаторов проекта Антон Громов рассказал «МБХ медиа», чего рассчитывают добиться активисты.
— Какие категории сотрудников силовых структур, нарушавших права граждан во время протестных акций, попадают сейчас в сферу вашего внимания?
— Нас интересуют сотрудники МВД и Росгвардии. Если есть след какого-то участия сотрудников ФСБ — это тоже интересно. Интересны люди в штатском, которые принимали участие в провокациях — в частности, есть сообщения из регионов, что неизвестные лица в штатском принимали участие в избиениях и задержаниях митингующих.
Нам сейчас пишет очень много людей, сообщающих об избиениях участников акций — разумеется, не все такие случаи попали на фото и видео. Мы работаем с этими обращениями. Также нам пишут бывшие и действующие сотрудники МВД, которые недовольны всей этой ситуацией с насилием во время акций протеста. Мы устанавливаем личности сотрудников, которые явно нарушали 286 статью УК (Превышение должностных полномочий) и другие статьи УК, нарушали конституционные права граждан, а также закон «О полиции».
— Какова цель вашего расследования? Вы хотите, чтобы люди, пострадавшие от неправомерных действий силовиков, подавали на них в суд?
— Во-первых мы хотим, чтобы страна знала этих врагов общества в лицо. Мы хотим привлечь внимание к вопросам применения насилия в отношении митингующих. Необходимо, чтобы действия правоохранительных органов в отношении участников акций протеста были поставлены под общественный контроль. Российское законодательство ограничивает сотрудников полиции и Росгвардии в применении спецсредств — они не должны бить по голове, в область жизненно важных органов. Полицейские и омоновцы по каждому факту применения силы вообще должны писать рапорты. Но то, что мы видим на видео — прямое нарушение закона и ведомственных инструкций. Группа людей в форме бьет лежащего на земле человека, на избивающих нет никаких видимых идентификационных знаков, неясно, что это за подразделение.
Во-вторых, граждане должны обращаться в суды. Конечно в судах национальной юрисдикции мало чего можно добиться, но есть Европейский суд по правам человека. Вообще, мы хотим в сотрудничестве со СМИ, с правозащитными организациями добиваться расследования каждого случая неправомерного применения силы.
— Во время предыдущего вашего расследования по делу избиения митингующих участниками парамилитарных групп, вы большое внимание уделяли изучению социальных сетей, находили там аккаунты этих боевиков. Но ведь сотрудники МВД и Росгвардии, и тем более агенты спецслужб серьезно ограничены в возможности ведения соцсетей?
— Да, ограничены, но думаю, что они все равно сидят там как-то неформально, не под своими именами. Все равно мы будем пытаться их установить. А в маленьких провинциальных городах люди, как правило, знают тех, кто их избивает — одни и те же сотрудники на протяжении многих лет там участвуют в актах уличного террора против гражданского общества.
— Как можно оценить итоги предыдущей расследовательской кампании, когда вы устанавливали личности людей с нагайками, бивших оппозиционеров на Пушкинской площади?
— Это расследование еще идет. Мы переводим итоги этого расследования на английский язык, готовим большой доклад. Но последствия уже сейчас есть. Все же власти отказались пока бросать эти парамилитарные подразделения на подавление граждан в Москве. Само это явление парамилитарных групп стало токсичным, этими «казаками» заинтересовались все. Идут сообщения о выявлении коррупционных схем, финансирующих такие проекты. Даже московское правительство отказалосьот своих планов использовать «казачьи» подразделения для охраны во время Чемпионата мира по футболу. Это следствие того резонанса, который вышел за пределы Российской Федерации.
Есть и негативный аспект. Раньше при расследовании мы активно использовали программу FindFace, ищущую людей по фотографиям в социальных сетях, и теперь эта программа больше не работает.
Сейчас основная наша задача — собрать в единый кейс то, что происходило и на акциях 9 сентября, и то, что происходило до 9 сентября, и то что происходит после. Есть основание полагать, что по итогам будут новые аресты, будет попытка состряпать очередное «болотное дело». Мы активно работаем над переводом наших тестов на английский, чтобы резонанс вышел за пределы России (например, на английский переведена наша статья о вновь активизировавшейся группе провокаторов «SERB»). Похоже, резонанс за пределами России — единственное, что еще останавливает власти.
