Выступление на II Антивоенной конференции в Вильнюсе
Несомненно, гражданская война, начавшаяся более ста лет назад, продолжается. Иногда она затухала, иногда вырывалась на поверхность. Сегодня гражданская война в России очень активно стимулируется Путиным. Путин давно освоил язык гражданской войны. Если мы вспомним его знаменитые слова по поводу возвращения советского гимна в 2000 году, когда на вопрос, зачем это нужно, он сказал: Народ меня поддерживает. Может быть, мы с народом не правы? Этот риторический вопрос он задаёт уже двадцать два года. И когда он про не сильно любимого мною Эдуарда Лимонова говорил «ходят тут всякие, трясут бородёнкой» во время протестов в Москве одиннадцатого и двенадцатого года, и когда позвал пресловутый Уралвагонзавод на свой митинг в двенадцатом году. Это все было воспроизведение очень близких и понятных до сих пор образов гражданской войны. Гражданская война стимулируется российским политическим режимом и является одним из условий его выживания на протяжении последних 20 лет. С точки зрения режима, это очень, очень полезно.
Помимо этого, режим стимулирует и иммиграцию все эти годы. Путин выучил уроки Леонида Ильича Брежнева Юрия Владимировича Андропова: полки в магазинах должны быть полные, а все недовольные должны уехать вместо того, чтобы было наоборот. Потому что с его точки зрения, это одна из причин, которые развалили Советский Союз. Сейчас в России останется мало тех, кто «трясут бороденками», потому что они все уехали, но поверьте мне, они все равно найдут, на кого натравливать, так как имитация врага — это очень эффективный инструмент. Натравливали на студентов, будут натравливать на малый бизнес. Кончится малый бизнес — будут натравливать на каких-нибудь учителей. Это не проблема — найти группу, на которую натравливать массы. И я думаю, что это нам рисует не очень хорошую картину.
Наш жизненный опыт и здравый смысл даёт нам очень хорошо возможность сделать вывод — те, кто выходит с плакатами «Нет войне», играет украинский гимн на рояле и рискует реальными сроками, при хорошем раскладе они представляют сотни тысяч. Может быть несколько миллионов людей, но это очень оптимистическая оценка.
А вот те, кто паковали награбленные стиральные машины, представляют, к сожалению, десятки миллионов, которые действительно эти двадцать лет получали полную дозу путинской пропаганды. И самое главное — эта пропаганда была даже не про Америку, не про масонов и не про ЦРУ. Посыл этой пропаганды был очень простой: Вы ни в чем не виноваты и от вас ничего не зависит. Вас обижают, но мы решим этот вопрос. Вот они его и начали решать.
И на этом фоне можно сказать, что гражданская война, которая началась сто с лишним лет назад, получила сегодня новое развитие и я не уверен, что это конец. Украинский бумеранг (все преступления, совершённые на украинской земле) обязательно прилетит в Россию. Если начнётся распад политического режима, то эта гражданская война приобретёт новый характер и эти люди со стиральными машинами просто придут к соседу и скажут: Вот у тебя есть Форд Фокус, а у меня нет. Давай-ка ключики сюда. Я не утверждаю, что будет именно так, но мы должны обязательно держать это в уме, понимать, что гражданская война может приобрести значительно более кровавый и тяжёлый характер.
Что нам делать? Путин не сможет закрыть все каналы связи с внешним миром в России. Поэтому мне кажется, что нужно максимально доступно говорить с людьми, очень простым языком, говорить с людьми через YouTube, через те каналы, через которые возможно. Кроме того, нужно занять моральную позицию. К сожалению, часть самых разных российских оппозиционеров считает, что нужно каким-то образом уклоняться от прямой критики войны. Например, говорить больше о жертвах среди российских солдат, чем о жертвах среди украинцев, мирных и несчастных, которые, не из-за отсутствия карточки UnionPay страдают.
Нужно говорить жёстко, нужно занять твёрдую моральную позицию сторонника жертвы этой агрессии. Cейчас может показаться, что это невыгодно политически, но в России нет нормальной политики. Мы не обсуждаем с вами выборы губернатора Флориды. Мы обсуждаем абсолютно другую ситуацию. Более того, если этот режим поползёт, ещё придётся людям заново объяснять, что такое демократия и в чем её ценность, потому что людям двадцать лет говорили, что это не ценно и что самое ценное — сидеть на печи, смотреть телевизор и думать, что Путин все решит. Поэтому, мне кажется, разговор должен быть очень прямой и иногда очень болезненный, очень тяжёлый и долгий.
Мы знаем, что литовцы на первой неделе войны пытались рандомно звонить по российским номерам и говорить с людьми. Это непростое занятие, но это не литовцы должны делать. Это должны делать российские люди. Точно так же нужно помогать украинцам. Это долгий путь, но, на мой взгляд, это один из немногих шансов привнести в эту гражданскую войну голос разума.
Мы должны делать в данной ситуации единственную возможную работу. Это работа по поддержке украинского народа. И эта работа высказывания горькой правды тем, кто в силу целого ряда причин, никого не будем обвинять, оказался в состоянии интоксикации. Зона комфорта, позиция жертвы — очень лёгкая позиция, и, к сожалению, именно эти люди могут оказаться самой большой добычей сил зла в этой не кончающейся гражданской войне, которую надо остановить и развитие которой на новом витке нужно предотвратить.
Из выступления на II Антивоенной конференции в Вильнюсе
