Михаил Пожарский: Задача Путина - не установление монополии насилия, а сохранение власти
Кадыров и Делимханов нынче, конечно, превзошли себя — уже больше недели все обсуждают непереводимую игру слов на чеченском языке, пытаясь определить грозят ли они «отрезать» голову Янгулбаевым или просто «оторвать». В связи с этим разные авторы уверенно пишут — дескать, поглядите, путинский режим совсем ослаб, он уже не контролирует Кадырова! В этой картине мира интерес «режима» заключается в консолидации контроля над силовым ресурсом, тогда как публично сорвавшиеся с цепи кадыровцы — это явный признак слабости.
Но давайте подумаем, так ли это на самом деле. Для начала напомню, что задача Путина звучит не как «установление монополии насилия по Веберу», она звучит гораздо проще — как «сохранение власти». В контексте этой задачи создание консолидированного силового блока — это палка о двух концах. С одной стороны — удобный инструмент, чтобы давить врагов, как внешних, так и внутренних. Но с другой — унифицированный силовой блок, мало-мальски осознав собственные корпоративные интересы, легко сместит самого правителя. И вот последняя опасность с лихвой перевешивает первые выгоды, особенно в мире, где масштабные войны ушли в прошлое, а для того, чтобы прихлопнуть оппозицию — хватит и простого тапка. Таким образом, с позиции здравого смысла — «разделяй и властвуй» — автократу куда выгоднее иметь пачку грызущихся между собой баронств, нежели полный контроль.
Теперь для понту добавим немного науки. Есть такая известная книга — «Насилие и социальные порядки», экономистов Норта, Уайгаста и Уоллиса. Там они вводят свою терминологию: «естественные государства» (автократия, неравенство и все плохое) и «порядок открытого доступа» (демократия, права, все хорошее). Затем авторы силятся объяснить, как происходит переход от одного к другому. Так и не объясняют. Но выводят несколько «пороговых условий», без которых этот переход невозможен (но также ими не гарантирован).
Так вот, одним из таких условий является «консолидированный политический контроль над вооруженными силами». А единственным примером государства, где это условие исполнялось, но государство оставалось «естественным» — был СССР.
Таким образом, если вам не нужно в «открытый доступ», то и консолидированный контроль над силовиками вам противопоказан. Другие два пороговых условия — «верховенство права для элит» и «постоянно существующие формы организаций» тоже не особенно соблюдаются. И это тоже верно: ведь весь смысл в том, чтобы не дать элитам стать единой корпорацией с безличными правоотношениями.
Автократия лучше держится там, где все основано на личных патрон-клиентских связях, а каждый элитарий боится ножа в спину от другого элитария и держится за царя как за гаранта.
Таким образом, Кадыров — это вовсе не ахилессова пята путинского режима, как полагают иные глупые оппозиционеры. Напротив, это дикая карта Путина, его сила. Публичные угрозы отрывать головы — это «уникальное торговое предложение» Кадырова в рамках разрозненных силовых баронств Российской Федерации. А сама эта разрозненность — гарант выживания и сохранения нашего автократического режима.
